Обе стороны дороги были покрыты кустарником и зарослями вереска. Я замедлил ход, свернул на обочину и остановился. Лодж вопросительно посмотрел на меня.

– То, что вы сказали... я хочу обдумать это, – сказали. Он ждал некоторое время молча, потом спросил:

– Что вас тревожит? Дело закончено. Все ясно. Я покачал головой.

– Есть еще кто-то другой, – сказал я.

– Что вы хотите сказать?

– Есть кто-то другой, о котором мы не знаем. Какое-то доверенное лицо дяди Джорджа. – Несмотря ни на что, я все еще думал о нем как о «дяде Джордже».

Лодж сказал:

– Филдер, управляющий, был арестован. И все служащие Л. С. Перта тоже, хотя их потом освободили. Только два клерка имели какое-то представление о том, что происходило: один ходил на скачки и один – доверенное лицо в конторе. Они получали через Филдера инструкции насчет того, на каких лошадей принимать любые ставки.

– Джо «придерживал» лошадей задолго до того, как дядя Джордж подарил Кэт Поднебесного, и никогда раньше Кэт не интересовалась скачками. Кто-то другой, кто ходил на скачки, должен был работать на дядю Джорджа, – сказал я убежденно.

– Чтобы выбрать лошадь, Пенну понадобилась бы только утренняя газета и программа скачек, ему не нужно было для этого ходить на скачки самому. Ему не нужен был и сообщник на ипподроме, кроме собственного букмекера – Перта. В вас заговорило воображение.

– Дядя Джордж мало что понимал в лошадях, – сказал я.

– Может быть, он притворялся, – сказал Лодж скептически.

– Кэт говорила мне, что, насколько она помнит, он никогда не интересовался скачками. Рэкетом с помощью таксистов «Маркони» он начал заниматься четыре года назад и всего лишь год, даже меньше, как перенес свои махинации на скачки. До этого у него не было причин притворяться. Стало быть, он действительно был полным невеждой в лошадях.

– Может, и так, – сказал Лодж. – Но ничего другого это не доказывает.

– У него должен быть свой человек на ипподроме. Как иначе он мог бы найти жокея, которого легче всего подкупить? – сказал я.

– Может быть, он обращался к нескольким, – заметил Лодж.

– Нет. Иначе об этом были бы разговоры.

– Он пробовал обратиться к майору Дэвидсону, – сказал Лодж. – А это выглядит как грубая ошибка со стороны вашего мифического советчика.

– Да, – вынужден был согласиться я. Я попытался иначе подойти к вопросу. – Есть одна или две вещи, о которых недавно было доложено дяде Джорджу без помощи Кэт. Она ничего не знала о них. Как вы это объясните?

– Какие вещи?

– Обрывок коричневой бумаги, например. Джо раструбил о нем в весовой на Ливерпульском ипподроме. Кэт не было там. А через два дня Джо был убит. А у кого нашли эту бумагу, вы сами знаете.

Лодж задумался.

– Кто-нибудь мог позвонить ей в воскресенье и мимоходом упомянуть об этом.

У меня мелькнула мысль о Дэне. Я сказал:

– Пусть так. Но это показалось бы ей малоинтересным, чтобы специально рассказывать дяде Джорджу.

– Почем знать? – сказал он.

Я завел мотор, и мы молча проехали несколько миль. Хорошо, что Лодж молчал. Мне не хотелось подвергать испытанию глубокое убеждение, что существовал еще один враг, я был почти уверен, что в провале моей памяти хранится воспоминание о том, кто он.

Когда я наконец осторожно сказал Лоджу об этом, он отнесся к моим словам гораздо серьезнее, чем я ожидал.

И через несколько минут размышлений он поразил меня, заявив:

– Может быть, подсознание не дает вам вспомнить, кто этот враг, потому что он вам нравится...

Я оставил Лоджа в Мейдеихеде и поехал в Котсуолд. Войдя в старый каменный дом, где дети шумно бежали через холл к вечернему чаю, я почувствовал, что попал наконец опять в разумный мир. Сцилла спускалась по лестнице, держа в охапке кучу летних платьев Полли. Я подошел, встретил ее на нижней ступеньке и поцеловал в щеку.

– Мы с Джоан собирались заняться платьями Полли, – сказала она. – Девочка растет не по дням, а по часам, придется удлинять их...

Я пошел за ней в гостиную, и мы уселись на ковер перед горящим камином.

– Ну как? Все кончилось? – спросила Спилла, бросив платья на пол.

– Думаю, что да. Слишком многое кончилось для меня.

Я рассказал ей о следствии.

– Только благодаря Биллу Джордж Пенн был разоблачен. Билл погиб не зря.

Она долго ничего не отвечала, и я видел, как желтое пламя отражается в ее непролитых слезах. Потом она проглотила комок в горле и покачала головой, как будто стараясь сбросить с себя прошлое, и сказала:

– Пойдем пить чай с детьми.

Полли попросила меня заклеить камеру ее велосипеда. Генри сказал, что он придумал несколько гамбитов в шахматах, и попросил меня поиграть с ним после чая. Уильям запечатлел на моей щеке липкий поцелуй и сунул мне в ладонь надкушенное яблоко в качестве подарка. Я снова был дома.

Глава 16

Почти невыносимая мысль о том, что я потерял Кэт, не отпускала меня. Я не мог выбросить эту мысль из головы. Просыпаясь утром, я ощущал, как врывается боль, чтобы испортить мне день. Засыпая, я видел Кэт во сне, она убегала от меня по длинному, темному туннелю. Мне казалось невероятным, что я когда-нибудь снова увижу ее, и я пытался привыкнуть к этой мысли и вести себя благоразумно. Затем, через неделю после суда, я отправился на скачки в Банбери, и Кэт была там. Она была в темно-синем платье, бледная и спокойная, и выражение ее лица не изменилось, когда она увидела меня, а я смотрел на черные тени у нее под глазами. Она ждала меня у весовой и заговорила, едва я подошел.

– Аллан, мне кажется, я должна извиниться перед вами за то, что сказала вам тогда. – Она произнесла все это с видимым усилием.

– Все в порядке, – ответил я.

– Нет... нет, не все. Я подумала о том, что вы сказали... об этих детях, ездивших в школу под охраной тренера по джиу-джитсу... и я поняла, что дядю Джорджа надо было остановить. – Она сделала паузу. – Вы не виновны в смерти тети Дэб. Я прошу простить меня за то, что я это сказала. – Она вздохнула с таким трудом, как будто выполнила неимоверно тяжкий долг.

– Вы проделали весь путь сюда только для того, чтобы сказать мне это? – спросил я.

– Да. Меня мучило, что я была так несправедлива.

– Кэт, дорогая моя Кэт, – сказал я, и в душе моей стал рассеиваться мрак. – Я отдал бы все на свете за то, чтобы это был не дядя Джордж, поверьте мне! – Я пристально посмотрел ей в лицо. – Вы... Вы что-нибудь ели сегодня?

– Нет, – тихо ответила она.

– Надо позавтракать, – сказал я и, не давая ей времени отказаться, взял ее за руку и повел в закусочную. Там я наблюдал, как она ела, сначала едва прикасаясь к пище, а потом с внезапно проснувшимся аппетитом, как краски жизни постепенно возвращались на ее лицо и слабый отзвук прежней веселости зазвучал в ее голосе.