– В случае если мой развод состоится, – продолжала она, – Вам следует подготовить кое-какие документы на подпись мне и мистеру Станислопулосу.
Естественно, – ответил адвокат. Невозможно себе даже представить, чтобы эти двое поженились без финансового контракта.
У меня есть много пожеланий, – заявила Франческа, пустив дым ему в лицо и еще раз забросив тяжелую ногу на ногу.
Без сомнения, миссис Ферн, – ласково проговорил адвокат, сгорая от ненависти к этой лошадиной морде, которая обращается с ним как с посыльным.
И когда она изложила свои пожелания, он возненавидел ее еще больше. Она оказалась не просто сукой, а сукой расчетливой. Ее требования были возмутительны. Он надеялся, что, узнав о них, Димитрий тоже возмутится.
Франческа хотела огромную сумму наличными в день ее развода. Еще одно состояние в день свадьбы с Димитрием. Фантастические отчисления за каждый год совместной жизни. Более чем солидные ежемесячные выплаты. Квартиру в Париже и еще одну, двухэтажную, в Нью-Йорке. Еженедельную субсидию на пополнение туалета, которой хватило бы семье из четырех человек, чтобы безбедно прожить всю жизнь. И обговорила отдельным пунктом, что спустя год после свадьбы они с Димитрием будут обязаны проводить в обществе друг друга только шесть месяцев в году. В оставшееся время они получают право путешествовать поодиночке согласно своим желаниям.
Адвокат постарался сохранить спокойствие, пока она перечисляла свои требования, но помимо его воли у него начала дергаться щека.
– Янадеюсь, вы записали все мои пожелания, – сказала она, вставая и оправляя юбку.
Адвокат тоже встал.
Да, мадам, – ответил он вежливо.
Хорошо, – высокомерно бросила она. И не прощаясь вышла из кабинета.
Он тут же схватился за телефон.
Дом в Беверли-Хиллз мало походил на место, куда приятно вернуться после долгой отлучки. Он напоминал скорее музей, нежели обжитое жилье.
День клонился к вечеру. Тишину нарушало только гудение пчелы.
Джино вошел в гостиную и обнаружил там следы прерванного чаепития. Он ухватил сэндвич с огурцом и побрел на кухню, где тоже никого не нашел. Тогда он направился наверх, решив, что Сьюзан демонстрирует Пейж очередное творение портняжного искусства. Женщины и тряпки. Они неразделимы, как власть и деньги. Тратят целые состояния на дорогие наряды для того, чтобы всего один раз в них покрасоваться. Непонятно.
Воздух пах духами Пейж. Мускусное масло. Поливается она им, что ли? Все лучше, чем тошнотворно сладкие «Джой» – любимые духи Сьюзан.
Он улыбнулся сам себе. Джино Сантанджело – специалист по запахам. Уличный мальчишка с тонким нюхом!
Он распахнул дверь в спальню и застыл. Немая сцена. Две застывшие в ужасе женщины.
Блондинка, не слишком молодая, но хорошо сохранившаяся. Белоснежная кожа и малопривлекательный бюст. Другая – рыжая, загорелая и пышнотелая.
В игры, значит, играли. «Покажи мне твою... а я тебе – свою».
Единственным звуком, который раздавался в замершем доме, был грохот и рев в его голове.
Лаки пыталась собраться. Непростая задача. Она все время возвращалась мыслями к Ленни, и тогда ее лицо расплывалось в глупой улыбке и она чувствовала себя полной идиоткой.
– Что такого смешного? – уже не в первый раз спросил один из архитекторов, пришедших к ней на встречу. Привлекательный парень тридцати с небольшим лет. В прежние времена она с удовольствием провела бы с ним вечерок, но теперь все изменилось.
Нет, ничего, – ответила она, все еще улыбаясь.
Он кокетливо посмотрел на нее.
Значит, у вас замечательный характер.
Она вовсе не хотела поощрять его, но, очевидно, ее постоянная улыбка сделала свое дело.
– Моему мужу вас бы послушать, – мимоходом бросила она и отвернулась.
Димитрий? Как поступить с ним? После ее отъезда во многих газетах и журналах появились фотографии, снятые вездесущими репортерами. И на всех Димитрий вместе с Франческой. Поднимаются на яхту... Сходят с яхты... Убегают из ночного клуба... Входят в ресторан. В обнимку, с веселыми улыбками. Неразлучная пара – Димитрий Станислопулос и Франческа Ферн.
Как любила их пресса – стареющего миллиардера и театральную примадонну. Оба в браке, живописные – находка для газетчиков.
Лаки только радовало, что женитьба не остудила его страстной любви к Ферн. Так ей будет легче сказать ему, что все кончено. Прекрасное оправдание. Жаль, что нельзя просто написать ему короткую записку. «Дорогой Димитрий. По вполне понятным причинам я освобождаю тебя от твоих обязательств по отношению ко мне. Давай останемся друзьями. Лаки».
Как все было бы просто и легко.
Но инстинкт говорил ей, что им не удастся расстаться так цивилизованно.
В Париже Олимпия накупила одежды на триста тысяч долларов. И еще новую соболиную шубу и целую коллекцию экстравагантных драгоценностей. К тому же она запаслась отличным кокаином, без которого не могла уже прожить и дня. Какое счастье, что она родилась наследницей огромного состояния. Какой мужчина стал бы столько на нее тратить. Мужчины все жмоты, какими бы богатыми они ни были. Взять хотя бы отца – сколько лет она за ним наблюдала. Он редко раскошеливался, разве что для себя самого или для Франчески.
Она посмотрела на стареющую актрису, сидевшую через проход от нее в самолете Димитрия. Ну что он нашел в этой старой корове? И почему за столько лет как-то не упорядочил их отношений?
Интересно, зачем Франческа так внезапно сорвалась в Париж? Может, спросить Димитрия по возвращении? Возможно, он ответит, а возможно, и нет.
Она перегнулась через проход.
– Ты что-нибудь купила себе?
Франческа удостоила ее взгляда. Глубоко посаженные задумчивые глаза в обрамлении длинных фальшивых ресниц.
– Магазины наводят на меня тоску, – ответила она.
– А на меня нет, – отозвалась Олимпия и выставила напоказ безвкусный браслет с рубинами и бриллиантами. – Красивые вещи возбуждают меня.
Франческа снисходительно улыбнулась.
– Если бы ты проработала хотя бы день в своей жизни, ты, возможно, поняла бы, что магазины – всего лишь способ для богатых бездельников убивать время, – бросила она.
– Какие глупости! – воскликнула Олимпия. Она бы и больше сказала, но самолет вошел в область летних гроз и внезапная качка заставила ее замолчать.
На юге Франции Димитрий терпеливо ждал возвращения своей любовницы. Перед ним в бассейне резвились Роберто и Бриджит. Он пытался не замечать робких попыток Горация завести разговор. Недавно он выслушал по телефону своего адвоката из Парижа и громко расхохотался, узнав о требованиях Франчески.