Сейчас она считалась одной из самых богатых девушек в мире. Она унаследовала все состояние матери плюс собственные огромные средства, а также свою долю наследства покойного дедушки.
Бриджит училась в частной школе для девочек в Коннектикуте, а выходные проводила с Лаки, которая охотно взяла на себя роль ее официальной опекунши.
Раз в месяц она отмечалась у инспектора по делам несовершеннолетних – чистая формальность, нужная только для того, чтобы пресса не подняла шум, будто она отделалась легким испугом, поскольку приходится внучкой Димитрию Станислопулосу и имеет деньги и могущественные связи.
Иногда Бриджит мучили ночные кошмары. Снилось ей всегда одно и то же.
Тим Вэлз.
Улыбающийся.
Счастливый.
Говорит ей: «Как дела, малышка?»
А потом она видела его мертвое тело на полу квартиры, а Сантино Боннатти срывает с нее одежду и делает всякие ужасные вещи.
Она помнила тот жуткий день со всеми его кошмарными подробностями.
Револьвер.
Револьвер Сантино.
Лежит на столе.
Сантино. Сосредоточенно пытается изнасиловать Бобби. На его мерзком лице застыла ухмылка. Она должна остановить его...
Всхлипывая, Бриджит поползла по кровати. Потянулась к оружию.
Детский голосок Бобби с крика перешел на вопль ужаса.
Дрожащими руками она взяла револьвер.
Его револьвер.
Автоматически она прицелилась и нажала на курок.
Удар пули отбросил Сантино назад, и кровь потоком хлынула из зияющей раны на его плече. Он посмотрел на нее с удивлением и дикой яростью.
– Ах ты, маленькая... – начал он.
Она нажала курок во второй раз и в третий.
Густая темная кровь забрызгала все вокруг, когда он, не говоря больше ни слова, рухнул на пол.
Именно эту сцену застала Лаки, ворвавшись в комнату.
А потом все смешалось. Лаки вынула револьвер из ее дрожащих рук, начисто протерла рукоятку, вытащила кассету из видеокамеры и приказала Боджи увести детей.
А потом в дверях появилась огромная женщина и начала истерично вопить, указывая пальцем на Лаки:
– Это ты сделать! – орала она. – Ты, шлюха. Ты застрелить моего мужа. Ты убить его. Я видеть!
В последовавшей затем суматохе Боджи подхватил Бриджит и Роберто, завернул их в одеяла и отнес к ожидавшей у дома машине. Их быстро отвезли в Бель Эйр, дали успокоительного и предупредили, чтобы они никогда не говорили о происшедшем.
И вдруг Лаки арестовали по обвинению в убийстве. Бриджит молчала, но наступил миг, когда она больше уже не могла хранить свою тайну. На суде она призналась. Она и раньше бы это сделала, но слишком боялась. После ее признания все опять смешалось. Но в конечном итоге истина выплыла наружу, отыскалась решающая улика – видеокассета. Лаки отпустили на свободу, а Бриджит, учитывая ее несовершеннолетний возраст, осудили только на год условно. Помимо всего прочего, тут имела место чистой воды самозащита.
Она была рада, что призналась. Сначала Лаки сердилась, но однажды взяла ее за руки, посмотрела в глаза и сказала:
– Спасибо. Ты совершила очень смелый поступок. Я очень тебе благодарна.
Теперь жизнь вошла в нормальную колею. Хотя и не все было идеально. Она скучала по матери. Олимпия... ей действительно очень ее не хватало.
Эй, – сказал Джино. – Ты отлично выглядишь. – Он похлопал Косту по плечу.
А вот чувствую я себя плоховато, – пожаловался Коста с траурным видом.
Всегда ноешь, – рассмеялся Джино. – А самому сноса нет.
Меня замучил артрит, – простонал Коста. – И в плечо стреляет. И...
Прекрати! – воскликнул Джино. – Кого интересует список твоих проблем? Думай о себе как о здоровом. Веди себя как здоровый. Иначе нельзя, приятель.
Джино служил ходячим подтверждением своих слов. Он выглядел намного моложе своих лет, хотя волосы его наконец поседели, а легкие приступы бурсита порой напоминали ему, что он тоже из плоти и крови. Но он наслаждался жизнью. У него прекрасная дочь, внук – продолжатель семейной традиции, прекрасное здоровье. Ах да – еще у него вновь обретенный сын. Странная история, но сомнений нет. Стивен оказался сложным и интересным человеком: он только начал привыкать к нему.
Чего у него не было, так это Пейж Вилер. Из всех женщин, которых он когда-нибудь знал, ею одной он никогда не обладал полностью.
Они по-прежнему встречались. Днем в отеле «Беверли Уилшир», иногда проводили вместе уик-энды. Однако она наотрез отказывалась расстаться с Райдером.
Но Джино не сдавался. Перед ним стояла трудная задача. А именно трудные задачи делают жизнь интересной.
Ленни оглядел себя в зеркале. Он нервничал, как тигр на арене цирка. И в то же время чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Восхитительное ощущение возбуждения и радости.
Второй раз в жизни он совершал этот шаг. И на сей раз полностью отвечал за свои поступки. И на сей раз знал, что это – навсегда.
Лаки Сантанджело.
Опасная.
Упрямая.
Сильная.
Сумасбродная.
Чувственная.
Непредсказуемая.
Он думал когда-то давно, что Иден – его женщина. Бедная, жалкая Иден, которая в суде давала показания о том, что произошло в спальне дома на Блю Джей Уэй, хотя сама ничего не знала. Он, конечно, приехал слишком поздно. Когда он туда добрался, все уже закончилось. Лаки решила проблему по-своему.
Однажды у дверей зала суда они с Иден столкнулись лицом к лицу.
– Ленни, – сказала она, дотронувшись до его руки и заглядывая ему в глаза. – Я так по тебе скучала, но Сантино держал меня там, как в тюрьме. Представляешь, как трудно мне было?
Он ничего не почувствовал. Как будто и не было тех совместно прожитых лет.
– Я хочу всегда видеть тебя, Ленни, – промурлыкала она многообещающе. – Кажется, я уже почти готова связать свою жизнь надолго с одним человеком.
Он попробовал вежливо уклониться от дальнейшего разговора. Но Иден не признавала такого понятия, как вежливость.
– Высоко вознесся, да? – злобно прошипела она. – Я так и знала, что ты обязательно задерешь нос.
Иден теперь в прошлом.
Он поправил галстук. Шелковый галстук. Белый шелковый галстук. Черный строгий костюм. И черные кроссовки.
Что ж – никто и никогда не мог упрекнуть его в заурядности.
– Эй, доченька. – Джино просунул голову в дверь. – Мы как, уже почти готовы?
Лаки повернулась к отцу.
– Ты никогда так не называл меня раньше, – тихо сказала она.