— Это не Мэй, — повторил Холден, придержав Пракса за плечо, — значит, ее нужно искать.
Пракс сбросил его ладонь.
— Это не Мэй, — настойчиво внушал Холден.
— Но ведь здесь был Стрикланд, — забормотал Пракс, — он же их врач; я думал, раз он с ними, им ничего…
Холден промолчал. Он думал о том же. Если умер один ребенок, могли умереть и остальные.
— Мне казалось, это значит, они сохранят детям жизнь, — продолжал Пракс, — а они дали Като умереть. Просто дали умереть и прикрыли простыней. Басиа, как мне жаль…
Холден сгреб его за плечи и развернул к себе. Так, как в его представлении делали копы.
— Это, — сказал он, указывая на стол, — не Мэй. Ты хочешь ее найти? Тогда нам надо двигаться.
В глазах у Пракса стояли слезы, грудь вздрагивала от немых рыданий, однако он кивнул и отошел от стола. Амос с непроницаемым лицом рассматривал его. Явилась непрошеная мысль: «Надеюсь, мы не ошиблись, взяв Пракса».
— Наоми, ты здесь? — спросил Холден, снова прикрывая простыней мертвого мальчика.
— Здесь-здесь, — рассеянно, словно занимаясь обработкой входящих данных, отозвалась она. — Передачи в этом узле зашифрованы. Пошлю на обработку «Лунатику», хотя он далеко не такой умница, как «Роси». Потребуется время.
— Работай, — сказал Холден и дал знак Амосу. — Но если в сети есть сигналы, значит кто-то еще здесь.
— Подожди минутку, — сказала Наоми, — может быть, я смогу открыть для тебя камеры наблюдения и дать более свежий план помещений.
— Пошли, как только сумеешь, но ждать мы не будем.
Амос бочком придвинулся к Холдену и постучал в окошко шлема. Пракс в одиночестве стоял у стеклянного куба, вглядываясь внутрь, словно видел в нем что-то. Холден ждал, что Амос заговорит о нем, но механик его удивил.
— Ты за температурой следил, кэп?
— Угу, — ответил Холден. — Сколько раз запрашивал, ответ один: «Адский холод».
— Я сейчас подходил к двери, — продолжал Амос. — Там на полградуса теплее.
Обдумав новость, Холден заново проверил датчики своего скафандра и постучал себе по бедру.
— Следующее помещение отапливается.
— Похоже на то, — согласился Амос и, обеими руками подняв тяжелый автомат, большим пальцем сдвинул предохранитель.
Холден поманил к себе оставшихся охранников.
— Кажется, подходим к обитаемой части базы. Мы с Амосом идем первыми. Вы трое, — он указал на троих, оставив в стороне Венделла, — прикрываете нас с флангов. Ты, Венделл, держись позади и позаботься, чтобы никто не помешал нам сбежать, если дело обернется плохо. Пракс… — Взглянув на ботаника, Холден замолчал. Тот незаметно проскользнул к двери в следующее помещение. Полученный от Амоса пистолет был уже не в кармане, а в руке. На глазах у Холдена Пракс открыл дверь и хладнокровно шагнул за нее.
— Чтоб меня!.. — деловито произнес Амос.
— Дерьмо! — выговорил Холден. И выкрикнул: — Ходу, ходу, ходу! — уже бросившись к открытой двери.
У самого люка он услышал голос Пракса:
— Не двигаться.
Голос звучал громко, но срывался.
Ворвавшись в комнату, Холден метнулся вправо, а не отстававший от него Амос ушел влево. Пракс стоял в нескольких шагах за дверью. Большой черный пистолет выглядел дико в его трясущейся бледной руке. Зал походил на тот, через который они уже прошли, только в нем были люди. Вооруженные люди. Холден искал взглядом подходящее укрытие. Полдюжины больших серых ящиков с научной аппаратурой или деталями разобранных устройств стояли по всему помещению. На скамейке орал чей-то ручной терминал, настроенный на танцевальную мелодию. На одном ящике лежала вскрытая коробка пиццы, почти все куски были разобраны. Кое-кто еще тискал их в руках. Холден стал считать. Четверо. Еще восемь. То есть дюжина, и все озираются круглыми глазами, не зная, что делать.
Все это очень напоминало Холдену картину сборов к отъезду, прерванных на короткий перекус. Только у каждого в этой комнате висела на боку кобура, а в соседнем помещении они оставили гнить труп ребенка.
— Никому! Не двигаться! — уже более уверенно повторил Пракс.
— Вам бы лучше послушаться, — добавил Холден, медленно поводя из стороны в сторону дулом винтовки.
Амос подкрепил его слова делом, шагнув к ближайшему и двинув ему прикладом в ребра. Тот мешком рухнул на пол. Услышав за дверью шаги пинквотерских, Холден понял, что те поспешно занимают позиции.
— Венделл, — сказал он, не опуская ствола, — пожалуйста, разоружи этих людей.
— Нет, — возразила суровая на вид женщина с ломтиком пиццы в руке, — думаю, не выйдет.
— Простите? — удивился Холден.
— Не выйдет, — повторила женщина и, откусив от пиццы, заговорила с набитым ртом: — Вас всего семеро. Нас только в этой комнате двенадцать. И еще много — в других. Они прибегут на первый же выстрел. Так что разоружить нас не выйдет.
Она улыбнулась Холдену сальными губами и откусила еще. Запах доброй пиццы с сыром и пеперони примешался к вездесущему на Ганимеде запаху льда и собственного пота. В животе заурчало — вот уж не ко времени. Пракс навел на женщину пистолет, но рука у него так тряслась, что та, вероятно, не слишком испугалась.
Амос покосился на Холдена, словно спрашивая: «Что дальше, шеф?»
Сознание Холдена с явственным щелчком переключилось на решение тактической задачи. Одиннадцать боеспособных противников стояли тремя группами. Судя по всему, без бронежилетов. Амос автоматной очередью легко уложит четверых, что держатся слева. Холден почти не сомневался, что сумеет снять троих прямо перед собой. Тогда охранникам «Пинквотера» остаются четверо. Пракса лучше в расчет не принимать.
Закончив мгновенный подсчет возможных потерь, Холден почти бессознательно перевел винтовку на режим автоматического огня.
«Это не ты».
Дерьмо!
— Это не обязательно, — заговорил он, вместо того чтобы выстрелить. — Никому здесь не обязательно умирать. Мы ищем девочку. Помогите ее найти — и все уйдут живыми.
Холден видел, что маска самоуверенности на лице женщины — маска и есть. За ней скрывалось беспокойство: она тоже подсчитывала потери и взвешивала преимущества переговоров. Холден улыбнулся ей, помогая решиться: «Поговори со мной! Мы же все здесь разумные люди».
Нет, не все.
— Где Мэй? — вскричал Пракс, ткнув в ее сторону пистолетом, словно рассчитывал нанести удар через воздух. — Говори, где Мэй!
— Я… — начала было женщина, но Пракс перебил ее воплем: «Где моя дочь?» — и взвел курок.
Холден, словно в замедленной съемке, наблюдал, как одиннадцать рук потянулись к кобурам.
Вот дрянь!