— Ты, — сказал Холден, — единственное, что я хочу вернуть.
— А знаешь, что будет дальше?
— Ты вернешься на корабль?
На это Наоми только улыбнулась.
— Нам самим придется платить за ремонт. И, выпустив торпеду, искать, кто продаст нам новую. И платить за воду, за воздух, за стоянку в порту, за медикаменты для нашего весьма роскошного медотсека. Ты уже все просчитал?
— Нет, — ответил Холден, — но почему-то мне это очень нравится.
— А когда эйфория схлынет?
— Тогда и просчитаю.
Ее улыбка стала задумчивой. Наоми потянула себя за локон.
— Я еще не готова вернуться на корабль, — сказала она, взяв его руку, — но, когда «Роси» залатают, мне понадобится моя каюта.
— Сейчас же уношу пожитки!
— Джим, — сказала Наоми, сжав и выпустив его пальцы. — Я тебя люблю, и у нас еще не все хорошо, но это неплохое начало.
«Да, — подумал Холден, — именно так!»
Проснувшись в своей старой каюте на «Росинанте», Холден почувствовал, что впервые за много месяцев счастлив. Он выбрался из койки и голым прошел через пустой корабль до гальюна. Целый час стоял под душем, за воду для которого теперь, между прочим, должен был платить, как и за электричество для ее нагрева. Вернувшись в каюту, растер полотенцем покрасневшую от горячей воды кожу.
Он приготовил и съел сытный завтрак, просматривая доклады о ходе ремонта, выпил пять чашек кофе и тщательно разобрался, что предстоит сделать. Он уже переключился на юмористическую колонку, посвященную отношениями между Землей и Марсом, когда терминал загудел, предупреждая о вызове Амоса.
— Эй, кэп, — маленький экран не вмещал его широкого лица, — ты сегодня собираешься на станцию или нам к тебе на «Роси» прийти?
— Давайте встретимся здесь, — ответил Холден. — Команда Сэм сегодня работает, и я хотел бы приглядеть, как идут дела.
— Тогда скоро увидимся, — сказал Амос и прервал связь.
Холден вернулся к юмористической колонке, но вскоре поймал себя на том, что в задумчивости дважды перечитывает каждый абзац. Наконец он сдался, прибрал на камбузе, после чего настроил кофеварку на кофе для всей команды.
Машинка уже булькала, как довольный младенец, когда открылся палубный люк и по трапу поднялись Амос с Праксом.
— Кэп, — начал механик, грузно падая на стул. Пракс, войдя, не стал садиться. Холден взял кружки, подставил две другие и подал кофе на стол.
— Какие новости?
Амос хищно осклабился и пододвинул к нему свой терминал. Холден увидел на экране извещение от фонда «Спасем Мэй». На счету лежало больше полумиллиона долларов ООН.
Присвистнув, Холден плюхнулся на стул.
— Шуточки у Бога, Амос! Да, я надеялся… но не на такое же!..
— Да, с утра было немного меньше трехсот штук. За последние два часа подогнали еще двести. Похоже, все, кто следил за новостями с Ганимеда, восприняли фото маленькой Мэй как символ трагедии.
— Этого хватит? — с беспокойством в голосе перебил Пракс.
— Еще бы не хватило, — усмехнулся Холден. — Более чем. Наша спасательная экспедиция вполне обеспечена.
— И еще: нам дали ключ, — заявил Амос и затянул драматическую паузу, попивая кофеек.
— Что-то о Мэй?
— Угу. — Он положил в кофе сахар. — Пракс, перешли ему это сообщение.
Холден три раза прослушал текст и с каждым разом улыбался все шире.
«Кажется, я знаю этого человека, — говорил старик с экрана. — Только зовут его не доктор Стрикланд. Когда я работал с ним в Горнопромышленном университете Цереры, его звали Мерриан. Карлос Мерриан».
— Вот это, — провозгласил Холден, закончив последний просмотр, — мой старый приятель Миллер назвал бы «ниточкой».
— Что дальше, шеф? — спросил Амос.
— Думаю кое-куда позвонить.
— Давай. Мы с доком не будем дышать тебе в затылок, лучше посмотрим, как к нему текут денежки.
Проводив их и выждав, пока хлопнет люк, Холден дал запрос на связь с церерским ГУ. Выяснив, что задержка сигнала для Тихо сейчас составляет пятнадцать минут, он поиграл в простенькую, не требующую внимания игру на терминале. Головы она не занимала: можно было поразмыслить и составить план. Зная, где работал Стрикланд, прежде чем стал Стрикландом, они смогут проследить его карьеру. И найти точку, в которой он из горного инженера Карлоса превратился в похитителя детей Стрикланда. А зная причину превращения, легче будет вычислить, где он сейчас.
Минут через сорок после отправки запроса ему ответили. Холден немного удивился, увидев лицо пожилого человека. Он не ожидал попасть с первой попытки.
«Здравствуйте, — прозвучало с экрана. — Я — доктор Мойнахан. Я ждал вашего письма. Полагаю, вам нужны сведения о докторе Мерриане. Не вдаваясь в подробности, главное: мы с ним вместе работали в биологической лаборатории ЦГУ. Он занимался биоконтролем развития системы. Он никогда не был искусен в университетских интригах и не обзавелся союзниками, поэтому, когда он ступил на сомнительную с этических позиций почву, его охотно затравили. Подробностей я не знаю — не я возглавлял тогда его отделение. Сообщите, если вам нужно что-то еще».
Холден дважды просмотрел запись, делая заметки и проклиная задержку сигнала. Подготовившись, он послал ответ:
«Очень благодарен вам за помощь, доктор Мойнахан, мы высоко ценим ее. Вероятно, вам не известно, что случилось после того, как его вышибли из университета? Он перешел в другой институт? Или поступил на работу в корпорацию? Хоть что-нибудь…»
Отослав сообщение, он снова взялся за игру, но быстро заскучал и отключил ее. Вызвав развлекательный канал, он стал смотреть детские мультики, достаточно яркие и шумные, чтобы можно было отвлечься.
Когда гудок терминала сообщил о входящем, он чуть не опрокинул стол, спеша включить видео.
«Собственно, — сказал доктор Мойнахан, почесывая седую щетину на подбородке, — он даже не дождался комиссии по этике. Ушел на день раньше. Ушел с шумом: расхаживал по лаборатории и орал, что больше не позволит на себя давить. Что богатая корпорация обеспечит ему и финансирование, и условия для работы. Называл нас узколобыми писаками, гниющими в трясине мещанской морали. Но вот названия компании, где он собирался работать, я не припомню».
Холден нажал паузу. По спине у него прошел озноб. «Трясина мещанской морали». Он и без Мойнахана знал, какая компания была бы рада подобному человеку. Что-то очень похожее Холден слышал из уст Энтони Дрездена, создателя проекта «Эрос» — эксперимента, убившего полтора миллиона человек.
Карлос Мерриан перешел на работу в «Протоген» и пропал. А вернулся Стрикландом, похитителем детей.
«И убийцей», — мысленно добавил Холден.