— Наш друг Пракс не единственный, кому может понадобиться такой кораблик, а?
— Мы быстрее и опаснее всего, что могут раскопать у себя штатские, — кивком подтвердил Алекс.
— А когда мы найдем Мэй, о рекламе думать уже не придется, — добавил Холден.
— Признайся, капитан, — сказал Амос, — слава тебе по душе.
— Если она обеспечит нас работой — почему бы и нет?
— Гораздо вернее, что мы закончим на разбитом, лишенном воздуха, дрейфующем в космосе корабле, — напомнила Наоми.
— Такое всегда возможно, — признал Холден, — но, люди, разве вам не хочется для разнообразия побыть самим себе хозяевами? Если окажется, что нам не справиться, мы всегда сможем продать корабль за толстенный мешок денег и разойтись на все четыре стороны. Запасной план никуда не денется.
— Ага, — протянул Амос, — какого хрена — давайте попробуем. С чего начнем?
— Ну, — ответил ему Холден, — тут будет еще одно нововведение. Корабль не принадлежит никому из нас, так что я предлагаю отныне по всем важным вопросам голосовать.
— Кто за создание компании совладельцев этого корабля, поднимите руки, — сказал Амос.
К восторгу Холдена, руки подняли все. Даже Пракс начал поднимать, но спохватился и поспешно опустил.
— Я свяжусь с юристом на Церере и начну оформление, — сказал Холден, — но отсюда вытекает еще кое-что. Компания может владеть кораблем, но компанию не зарегистрируют как капитана. Надо проголосовать, кому достанется это звание.
Амос затрясся от смеха.
— Не смеши меня, я лопну! Поднимите руки, если Холден не капитан!
Ни одна рука не поднялась.
— Видал? — спросил Амос.
Холден хотел заговорить, но осекся, потому что у него перехватило горло и что-то сжалось под ложечкой.
— Слушай, — добродушно сказал ему Амос, — ты как раз тот, кто нам нужен.
Наоми кивнула и улыбнулась Холдену, отчего боль под ложечкой усилилась, но это оказалось даже приятно.
— Я — механик, — сказала она. — На этом корабле я могу написать, переписать или собрать по кусочкам любую программу. Но я не умею блефовать в карты. И никогда не смогу взглянуть в глаза объединенному флоту внутренних планет и гаркнуть: «Назад, придурки!»
— Подписываюсь, — согласился Алекс. — А мне лишь бы водить своего малютку. Большего не надо, я и так счастлив.
Холден открыл рот, но, к его изумлению и стыду, глаза в тот же миг наполнились слезами. Его выручил Амос.
— Я — простой масленщик, — сказал он. — Кручу гайки, да и то если Наоми скажет, которые именно. Мои амбиции не выше механической мастерской. Разговоры — по твоей части. Я видел, как ты заставлял отступить Фреда Джонсона, капитанов флота ООН, ковбоев из АВП и обкуренных космических пиратов. Ты жопой наговоришь больше умного, чем другой — через рот и на трезвую голову.
— Спасибо, — наконец выговорил Холден, — я люблю вас, ребята. Вы же знаете, да?
— И еще, — договорил Амос, — никто на этом корабле не поспешит загородить меня от пули, как поспешишь ты. Я одобряю такую поспешность в капитанах.
— Спасибо, — повторил Холден.
— Сдается мне, это решено, — заключил Алекс и, встав, направился к трапу. — Пойду проверю, не нацелились ли мы носом в скалу.
Холден проводил его взглядом и с облегчением увидел, что пилот, едва выйдя за дверь, утер глаза. Не так уж страшно разыгрывать плаксивого младенца, если вместе с тобой плачут остальные.
Пракс неловко потрепал капитана по плечу и сказал:
— Через часок возвращайтесь на камбуз, пудинг будет готов.
Потом и он ушел к себе в каюту. Дверь за ним еще не закрылась, а он уже уткнулся в сообщения на терминале.
— Ну вот, — сказал Амос, — что дальше?
— Амос, — Наоми встала и подошла к Холдену, — будь добр, подежурь за меня на связи.
— Роджер! — Ухмылка проскользнула разве что в голосе Амоса, но лицо не дрогнуло. Он взобрался по трапу и пропал из вида. Люк открылся перед механиком и захлопнулся за ним.
— Эй, — спросил Холден, — я правильно сделал?
Она кивнула:
— Я чувствую, что ты ко мне вернулся. А боялась, что никогда уже тебя не увижу.
— Не выдерни ты меня из ямы, которую я сам себе вырыл, так бы и вышло.
Наоми склонилась, чтобы поцеловать его, и Холден притянул ее к себе, крепко обнял. Когда они прервались, чтобы отдышаться, он спросил:
— Не поторопился?
— Заткнись, — приказала она и поцеловала его снова. Не прерывая поцелуя, отстранилась от него телом и дернула молнию костюма — одного из этих нелепых марсианских костюмов, доставшихся им вместе с кораблем, с надписью «Тахи» поперек спины. Теперь, когда они обзаведутся собственной компанией, нужно будет подобрать что-нибудь поприличнее. Спортивные костюмы весьма удобны для жизни на корабле, где меняется тяготение и человек то и дело натыкается на детали в смазке. Но нужно будет заказать каждому по росту и собственных цветов. С надписью «Росинант» на спине.
Рука Наоми проникла ему за пазуху, под футболку, и Холден сбился с мысли.
— В твоей койке или в моей? — спросил он.
— У тебя есть «своя» койка?
— Уже нет.
Любовь с Наоми каждый раз оказывалась непохожей ни на какую другую. Отчасти дело было в ее теле. Он никогда до нее не заводил отношений с другими женщинами-астерами, а у них имелись свои особенности. Но для Холдена не это было главным. А главным было то, что они с Наоми пять лет просто дружили, прежде чем стали вместе спать.
Это обстоятельство говорило не в его пользу, и Холден внутренне корчился, вспоминая об этом. Он всегда легкомысленно относился к сексу. Выбирал новую партнершу чуть ли ни с первого взгляда и, будучи симпатичным, обаятельным мужчиной, почти всегда добивался, чего хотел. Он легко позволял себе спутать минутную страсть с подлинным чувством. Одним из самых мучительных воспоминаний для Холдена был тот день, когда Наоми указала ему на эту черту. Разоблачила игру, которую он вел с женщинами, убеждая себя, что действительно неравнодушен, чтобы не чувствовать себя манипулятором.
Хотя манипулятором он и был. От того, что женщины, в свою очередь, использовали его, Холдену легче не становилось.
В Наоми, так сильно отличавшейся физически от земного идеала, он поначалу не увидел потенциальной партнерши. И потому успел узнать ее как человека, не нагружаясь обычным багажом секса. Когда его чувства к ней переросли дружбу, Холден искренне удивился.
И это каким-то образом изменило сам секс. Движения остались теми же, но появился другой смысл: теперь Холден старался выразить любовь, а не продемонстрировать силу и умение. После первого раза с ней он несколько часов лежал в постели, осознавая, что годами делал все неправильно и только сейчас это понял.