– Ах ты котяра бедненький, скучаешь?
Он, словно бы в ответ тихо произнес: мяу!
Рождественским утром я с каким-то сумасшедшим вдохновением села за машинку. Я теперь точно знала, какой фразой закончу пьесу, более того, как я ее назову! «Хочу бабу на роликах!» Допускаю, что это недостаточно изысканно, что многие критики, мои несостоявшиеся коллеги, презрительно сморщат носы, неважно. Я уверена, это название – то, что надо для комедии. На эту фразочку, как на булавку, можно нанизать многие эпизоды: нет, не на булавку, а на шампур! И шашлык получится отменный.
К вечеру тридцатого декабря я все закончила.
Меня распирала радость, которой мне совершенно не с кем было поделиться. Я отложила рукопись и решила дня три к ней не прикасаться. Пусть полежит, – может, потом мое детище покажется мне убогим, но все равно. Раз у меня нет детей, пусть будет хотя бы детище, а любить ведь можно и убогих, любовь – такая странная штука…
После сочельника я вспоминала Глеба уже без горечи, без злости, я как будто в душе с ним примирилась. Я понимала, что он не будет стоять в белом свитере у моей калитки, но боль отступила. И мне захотелось все это хорошо отпраздновать. Устрою себе настоящий новогодний пир.
Я отправилась за покупками, решив в Новый год побаловать не только себя, но и Фабио, который с сочельника проникся ко мне бурной нежностью. Он даже спит теперь в моей постели, что очень приятно и даже лестно. Я купила маленькую бутылку шампанского, креветок, дивной ветчины, пирожных, фруктов и еще каких-то салатов, чтобы завтра тоже не думать о еде. И решила по случаю хорошей погоды прокатиться на роликах, пока светит солнце. Море было фантастически красивое, с белыми барашками.
Накатавшись, я повернула обратно. И вдруг увидела, что на углу нашей улочки стоит мужчина. В белом свитере. Впрочем, издали я не могла рассмотреть, что на нем было – свитер или куртка, но явно что-то белое. Я чуть не свалилась. Неужто Глеб? Неужто моя глупая мечта сбылась до такой мелочи, как белый свитер? Я даже притормозила. Мне было жутко, а вдруг это вовсе не Глеб? Ну мало ли кто может стоять на углу. У меня все плыло перед глазами. Сердце колотилось как бешеное. Погоди, сказала я себе, не психуй. Когда это Глеб тридцать первого декабря утром был настолько свободен, чтобы махнуть на Майорку? Даже в самые плохие годы в этот день он всегда был занят. Какие-то концерты, встречи со зрителями, детские праздники. Да, но теперь-то он звезда и ему нет нужды участвовать в детских праздниках. Я прислонилась к парапету набережной. Значит, так, сказала я себе, сейчас ты возьмешь себя в руки. Если это Глеб, то надо быть очень спокойной и равнодушной, ни в коем случае не кидаться ему на шею. Я ведь не хочу вернуться к прежней жизни, не хочу опять стать просто женой – до первой встречной бабы. Допустим, от перца у него уже изжога, но на сладенькое может потянуть… Нет, не хочу. Эти мысли меня охладили. И я покатила домой. Мужчина по-прежнему стоял на углу. Он, видимо, меня не замечал, а вернее, просто вовсе не меня ждал. Так и оказалось. Мужчина был незнакомый, в белой ветровке поверх черного свитера. Ну и дура, сказала я себе. Размечталась. Мне вспомнилось, как по такому случаю выражается Уля: «Разбежалась, а нога в говне». Сейчас сниму ролики и сбегаю в автомат, позвоню Уле. Из дома я звонить не хочу, не хватало еще Эмме оплачивать мои разговоры. Но у Ули был включен автоответчик: «Привет! Я уехала. Оставьте свое сообщение после сигнала. С Новым годом!»
Жаль, мне хотелось услышать ее живой голос. Наверное, умотала за город, к своей подружке. Это хорошо, по крайней мере, не будет сидеть одна в праздник. Хотя что в этом плохого, особенно в Москве, можно включить телевизор и в сотый раз посмотреть «Карнавальную ночь», «Иронию судьбы» или «Чародеев»… Стоп, стоп, только не грустить, это уже столько раз было, а вот на роликах по набережной Майорки в Новый год – такое вряд ли еще будет. Хотя кто знает… Я совсем не хочу отсюда уезжать, мне безумно интересно увидеть здешнюю весну. Наверняка это великолепно.
Около одиннадцати я накрыла стол в гостиной у камина, поставила цветы, свечки. И подумала, что надо одеться понаряднее, глупо встречать Новый год в джинсах и свитере, даже одной. Я надела темно-синее платье, которое купила здесь же, еще в первые дни. Оно было, конечно, летнее, но довольно нарядное. Я подкрасила глаза. А я хорошо выгляжу, у меня здесь даже румянец появился, все-таки морской воздух, да и ролики – неплохой вид спорта. Уже хотелось есть, но я решила, что начну ужин ровно в полночь. А сумею ли я сама открыть шампанское? Раньше мне никогда не приходилось делать это. Я села в кресло, включила телевизор. Интересно, у них король произносит какую-нибудь речь перед Новым годом, как у нас президент? На часах было еще только одиннадцать. Фабио спал в соседнем кресле.
Когда-нибудь потом буду в Москве рассказывать, как встречала Новый год в Испании с рыжим красавцем Фабио. И совершенно не обязательно уточнять, что это кот. А потом мы с Фабио ляжем в постель. И, рассказывая об этом, я тоже не скажу, кто он такой, этот Фабио… Мне стало смешно. Побегав по программам, я нашла вечер балета. Вполне интернациональное зрелище. Танцевали седьмой вальс Шопена. Под него я задремала. И вдруг очнулась от громких звуков. Исполняли «Танец с саблями». У меня слегка защемило сердце. Внезапно Фабио поднял голову и прислушался. Почти сразу раздался резкий звонок в дверь. Я испугалась. Кто же может прийти в такой час? Хотя, кажется, в Европе в Новый год никто не сидит дома, все шляются по улицам. Но у меня здесь нет знакомых. Может, соседи? Звонок повторился. Я побежала к двери. В стеклянной прорези увидела мужчину. И еще больше испугалась.
– Кьен эс? – крикнула я.
– Саша, откройте, ради бога! Это Шалимов!
Так вот почему «Танец с саблями»! Я распахнула дверь. Передо мной стоял Алекс собственной персоной. И между прочим, под кожаной курткой на нем был белый свитер.
– Саша, Сашенька! Наконец-то я вас вижу!
– Как вы меня нашли?
– О, это целый детектив. Вы впустите меня? А то скоро Новый год… Не заставите же вы меня встречать его на улице.
– Да-да, конечно, заходите, только я не знаю… я не понимаю…
– Вы мне не рады, Саша? Я мчался к вам через пол-Европы, а вы смотрите на меня, простите, как баран на новые ворота. Дайте хоть руку поцеловать.
Я смотрела на него в изумлении. В голове был полный кавардак. Неужели он и есть то вымечтанное новогоднее чудо? И чем больше я на него смотрела, тем больше в этом убеждалась.
– Как вы похорошели, Сашенька. Я вам не помешал? Вы кого-то ждете?
– Нет, я никого не жду и меньше всего ждала вас…
– Мне уйти?
– Боже сохрани! Просто все так неожиданно… Но я рада, я очень рада…
И вдруг во мне опять зазвучала мелодия, но на этот раз не «Половецкие пляски» и не «Танец с саблями», а одна из самых упоительных и романтических мелодий двадцатого века – вальс Хачатуряна к «Маскараду». Интересно, отчего это при Алексе во мне все время звучит музыка?