Он проводил ее в гостиную, усадил на шикарный дизайнерский диван и вышел в кухню. Обернувшись на пороге, он заметил, что руки, покоившиеся у нее на коленях, скрючены. Так и есть, это тоже одно из наиболее типичных проявлений мнемологической деградации. Надо быстрее выкачивать из нее информацию, иначе миллиарда ему не видать как своих ушей.
Он налил ей сока и извлек из стола коробочку, в которой находились пилюли и капсулы. Вытащив одну капсулу, он вытряхнул из нее синеватый порошок прямо в сок и тщательно перемешал содержимое бокала.
Затем Олег вернулся к Инне и подал ей бокал. Она сидела, похожая на сову, с пустым взглядом и скрюченными руками. Ничего не спрашивая, она припала к бокалу и стала жадно пить. Прямо как тогда…
Она осушила бокал до дна, и Олег остался доволен. Содержимого одной капсулы хватит, чтобы все было как надо. Чтобы Нонночку еще этой ночью запихнули в «машину воспоминаний».
– Тебе надо отдохнуть! Приляг! – приказал ей Олег, и Инна послушно улеглась на диван. Причем не снимая грязных кроссовок. Олег поморщился – она ему весь диван изгадит! А он, между прочим, уникальный в своем роде. Ладно, с миллиардом баксов у него будет тысяча таких диванов…
Олег вернулся в кухню, вынул мобильный и позвонил Гладышеву. Тот отозвался практически сразу. Знал ведь, что просто так Олег его тревожить не будет.
– Дмитрий Антонович, она у меня! – заявил он ликующим шепотом. – Да, сама пришла. Видимо, на уровне рефлекса еще помнит, где раньше жила. Нет, она точно не симулирует. Да, капсулу дал, выпила на моих глазах. Сейчас она спит. Забирайте ее!
Он вернулся в гостиную, где нашел Инну спящей. Ее грудь вздымалась неравномерно, а веки трепетали. Так и есть, процесс деградации идет полным ходом – симптомы налицо!
Олег осторожно измерил пульс. Замедленный. Кожные покровы холодные. Да, да, сомнений быть не могло – Инна угасает. Наверное, протянет еще месяц, может, два. Но с каждым днем она будет сдавать все больше и больше. Пока не превратится даже не в «растение», а в камень.
Это значило: пока у нее еще функционировала глубинная память, следовало получить от нее всю информацию. Иначе будет поздно!
Гладышев и его люди появились минут через сорок. Дмитрий Антонович заглянул в гостиную, быстро проверил рефлексы спящей Инны и остался доволен.
– Отлично, просто отлично, – заявил он и жестом подозвал своих людей. Один из них быстро сделал Инне инъекцию, она только вздрогнула и открыла глаза, а затем снова закрыла их.
Два других помощника втащили складную каталку, уложили на нее Инну и направились к лифту. Доктор Гладышев на прощание заявил:
– Сработали оперативно, хвалю!
– А когда мы можем поговорить о соблюдении договоренности… – начал Олег, но доктор уже развернулся к нему спиной. Заходя в лифт, он сказал:
– Вот получим от нее все, что надо, тогда и поговорим!
Двери лифта закрылись, и Олег остался один на один со своими мечтами и тоской о миллиарде.
Инна оказалась в том же самом подвальном помещении без окон, в котором она уже бывала, когда считала, что зовут ее Ирина и что мнемоническая гимнастика поможет ей вспомнить, что с ней было когда-то, до мифического несчастного случая.
Девушка вела себя так, как будто находится в глубоком сне. Сквозь приоткрытые веки она наблюдала за тем, что происходит. Появился доктор Гладышев, который, потирая руки, произнес:
– Все на мази, ну давайте же, пора начинать! Заказчик в нетерпении!
Инну уложили на лежак, который с тихим жужжанием втянулся в трубу. Она снова оказалась в «машине воспоминаний». Процедура началась. На этот раз не было ни неприятного, нарастающего шума, ни странного анимационного фильма. Вокруг нее сверкали разноцветные огни, а прямо в середину лба ударил красный луч, который шел из особого устройства.
Она ощутила покалывание под коленкой, в том месте, где располагался нейтрализатор. Это значило, что он заработал, защищая ее от воздействия «машины воспоминаний».
Даниил ей сказал, что процедура будет длиться около часа, после чего ее извлекут из трубы и устроят настоящий допрос. Ну что же, и к этому она тоже была готова.
Час пролетел незаметно, наконец луч исчез, а огни погасли. Лежак поехал из трубы. Инна открыла глаза и увидела подле себя доктора Гладышева, смотревшего на нее, как голодная собака смотрит на мосол.
– Пришли в себя? – спросил он быстро и измерил ее пульс. – Отлично, отлично! Отвезите ее в палату отдыха!
Инну отвезли в смежную комнату, каталку поставили около стены. Она заметила, что в дверном проеме возник тип в темном костюме, под мышкой которого явно бугрилась кобура. Затем возник и другой, похожий на первого, как брат-близнец.
Значит, началось. Пожаловал заказчик. Конечно, он не мог упустить такой важный момент. И наверняка заказчик не особенно доверял доктору Гладышеву – ведь тот, заполучив столь ценные сведения, мог использовать их в целях личного обогащения.
Появился и доктор, который сделал Инне укол, после чего положил ей на лоб ладонь и произнес:
– Все будет хорошо, все будет хорошо! Вы только вспомните, что нужно, скажете это нам, и мы вас отпустим!
Как бы не так! Инна знала, что он лжет. Никуда они ее не отпустят. Да и после этой процедуры она вообще-то не будет прежней. Даниил сказал ей, что если бы она прошла процедуру, предварительно не получив противоядия и не защитивший действием нейтрализатора, то ее мозг не выдержал бы перенапряжения и она элементарно сошла бы с ума. Но тем, кто желал выкачать из нее сведения, на это было наплевать.
Инна закрыла глаза, делая вид, что впала в транс. Наступала решающая стадия. Она продолжала наблюдение через полуприкрытые веки, и уловила движение в коридоре. Затем дверь открылась, телохранители расступились.
Появился заказчик. Инна на мгновение не сдержалась и распахнула глаза, потому что ожидала увидеть Романа Романовича. Она была уверена, что именно бывший шеф службы безопасности отца затеял все это.
Но тот, кто появился, не был Романом Романовичем.
Это был Никита! Ее сводный брат! Но как же он изменился за прошедший год с небольшим! Он отрастил длинные волосы, придававшие ему эксцентричный вид. Облачен он был в дорогущий костюм. Очки с толстенными стеклами исчезли, видимо, их сменили контактные линзы. А вот ногу он по-прежнему приволакивал, но гораздо меньше.
– Никита Аркадьевич, рад вас видеть! – произнес заискивающе доктор Гладышев. – Все готово, процедура прошла отлично, все показатели в норме. Инъекцию я ей сделал, так что можно начинать!
Значит, она все это время ошибалась! И за всем, что случилось, стоял Никита? Но как такое возможно? Ведь он сам был жертвой – или не был? Получается… Получается, что он застрелил родного отца и его будущую жену, не находясь под воздействием «машины воспоминаний». И не находился он ни в какой психиатрической клинике, так же как она сама не находилась в коме. Никита распустил этот слух, тайно став главой опекунского совета и ворочая миллиардами убитого им отца! И на пути к абсолютной власти ему мешал только один человек – она!