С большой осторожностью Сангвиний поднял тело погибшего воина и отнес его к каменному пьедесталу. На платформе раньше покоилась кристаллическая статуя нефилима, но сейчас все, что осталось от нее, — куча обломков, хрустящих под ногами. Примарх расположил тело мертвого легионера для церемонии прощания, вернув достоинство, украденное безумием.
Наконец Сангвиний повернулся к Хорусу.
— Нас создали идеальными, — начал он. — Инструменты войны. Величайшие мастера битвы, — он медленно развел руки, и крылья белым костром вспыхнули за его спиной. — Думаешь, отец преуспел в своем замысле?
— Совершенство — это не состояние, — ответил Хорус. — Это стремление. Все, что имеет значение, — путь, а не цель.
— Это тебе Фениксиец сказал?
Его брат кивнул.
— Фулгрим бывает заносчив, но в этом он прав.
Сангвиний положил руку на неподвижную грудь Алотроса.
— Мы так много даем своим сыновьям. Наш облик, нашу волю, нашу силу духа. Они лучшие из людей. Но также в себе они несут наши изъяны.
— И они должны их нести, — сказал Хорус. — И мы должны. Быть человеком — значит быть несовершенным, не имеет значения, кто мы такие или откуда пришли, мы по-прежнему люди. У нас те же предки, что и у людей, которых мы защищаем.
— Несомненно. Если мы утратили эту связь… Если бы мы были лишены человеческого начала, у сыновей Императора и Легионес Астартес было бы больше общего с этими ксеносами… — Сангвиний указал на тело синекожего нефилима, — …чем с детьми Терры.
Он покачал головой.
— Но при всем том, кем мы являемся, мы не можем сбежать от того, что внутри. — Ангел надавил пальцами на грудь. — Я завещал своим сыновьям нечто темное, брат.
— Говори прямо, — потребовал Хорус. — Я — не Русс, который осудит тебя, и не Дорн, который не станет слушать. Нам с тобой нет необходимости притворяться.
— Я думаю, это скрытый изъян в генетической матрице геносемени Кровавых Ангелов. Нечто в моем собственном биотипе. Я разглядел в себе проблески этого дефекта, брат. Темная суть, характерная черта, скрытая и ждущая пробуждения.
Взгляд Хоруса упал на мертвого воина.
— Это… ярость, которую я видел в нем?
— Она кричит о крови. И не находит утоления.
Лунный Волк отвернулся, размышляя.
— Сколько раз?
— Алотрос один из нескольких, насчет которых я уверен. Могли быть другие, которые погибли в битве, и этого никто не заметил.
— Горстка за двести лет в легионе численностью в сто двадцать тысяч? — Хорус сложил вместе руки. — Как ты можешь быть уверен…
— Я уверен, — серьезно ответил Ангел. — И случаи учащаются. Боюсь, со временем болезнь захватит каждого моего сына. В своей медитации я видел подобные… вероятности.
Его брат ждал, пока он продолжит. Каждый из примархов был по-своему одарен сверхъестественными способностями их отца, а для Сангвиния частью этого наследия было определенного рода зрение. Туманное, неопределенное чувство предвидения.
— Всегда одно и то же, — продолжил Ангел. — Воин в пылу битвы поддается гневу, который растет и растет, пока не лишает его разума. Человеческое начало исчезает и остается только дикая сущность. Он убивает и убивает, все больше и больше жаждет крови, — рассказывая, примарх побледнел. — А в конце происходит самое худшее — он полностью теряет самого себя.
— Пока смерть не становится избавлением, — Хорус снова кивнул. — Брат… Я понимаю тебя… Давно ты это знаешь?
Удивительно, но Сангвиний почувствовал облегчение, словно доверившись Хорусу, он действительно снял тяжесть с души.
— Я скрываю это от нашего отца и братьев несколько лет. Ищу решение. Некоторые из сыновей объединились со мной в поиске способа уничтожения этого изъяна.
Сангвиний стиснул зубы.
— Моего изъяна.
— Брат… — начал Хорус, подбирая слова.
Сангвиний покачал головой.
— Молчи. Ты думаешь, я виню себя за нечто, что не могу контролировать, но это не так. Это мое наследие, и я должен найти ему объяснение. Примарх… — Он запнулся, его голос переполняли эмоции.
— Примарх — отец своего легиона, — сказал Хорус, закончив за него мысль. — Я не буду возражать или пытаться убедить тебя в обратном, — он снова сделал паузу.
— Кто еще знает об этом? — Хорус бросил взгляд на вход в часовню сопереживания.
— Азкаэллон, капитан Ралдорон, мой главный апотекарий на Ваале… и еще несколько.
Хорус тихо спросил:
— Почему, во имя Терры, ты не попросил помощи?
Сангвиний встретился с ним взглядом.
— Скажи мне, Хорус. Чего ты боишься больше всего?
Вопрос застал второго примарха врасплох, и какое-то мгновенье Лунный Волк собирался проигнорировать его, но затем выражение его лица изменилось, и прозвучал жестокий и правдивый ответ:
— Потерпеть неудачу. Подвести свой легион, свой Империум… своего Императора.
— Нечто подобное разделяет каждый из его сыновей, даже если у многих никогда не хватит мужества признать это. — Сангвиний отошел, вокруг него вытянулись тени. — Я не мог поговорить об этом ни с кем из других. Ты так же, как я, знаешь, что это принизило бы мой легион. Некоторые из наших братьев увидели бы в этом слабость и постарались бы обратить ее против меня, — он поморщился. — Альфарий, Лоргар… Они не будут великодушными.
— Но почему ты скрываешь это от отца? Если кто из живых существ знает разгадку, то это он!
Сангвиний повернулся к Хорусу, его ангельские черты окаменели.
— Ты знаешь причину! — прорычал он в ответ. — Я не хочу отвечать, если Кровавые Ангелы исчезнут из истории Империума. Не хочу, чтобы о моем легионе напоминал только третий пустой постамент под крышей Гегемона!
Глаза Хоруса расширились.
— До этого не дойдет.
Сангвиний снова покачал головой.
— Я не могу рисковать. Интересы Императора выходят далеко за пределы потребностей отдельных сыновей. Ты знаешь, что это так. — Он нахмурился. — Мы все знаем об этом.
Снова наступила тишина, нарушаемая только глухим воем ветра среди разрушенных стен и далеким грохотом металла, когда уничтожали очередную башню восхваления.
Затем с мрачной решимостью Хорус протянул руку Ангелу.
— Я клянусь тебе, что никому не скажу об этом. Я буду хранить молчание так долго, сколько ты пожелаешь.
Сангвиний ответил тем же, их наручи лязгнули, когда братья сжали ладонями запястья друг друга по старому обычаю, существовавшему еще до Объединения.
— Хорус, я тебе доверяю как никому — сказал он. — Не представляешь, как мне важна твоя поддержка.