— Да, — сказал Кир. — Подготовь отряд. Здесь есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
Стыковочный отсек гудел. За его противовзрывными дверями «Эфон» пристыковался к бронированному доку Клароса со звуком, похожим на звон железного колокола.
Перед дверьми выстроились Белые Консулы, их доспехи сверкали в свете, наполнившем стыковочный отсек. Во главе космодесантников стоял Кир, психосиловой меч был опущен, без его желания психоактивное ядро безмолвствовало. С наплечников и наголенников свисали свитки, а с торса до самой палубы ниспадал белый табард. Из уважения к событию шлем псайкера висел на поясе, и окруженное воротником из кристаллических узлов бледное лицо было неприкрыто.
Фобос и его терминаторы стояли на шаг позади Кира, за ними — опустошители Валериана вместе с авангардным и тактическим отделениями Гальбы и Ветранио соответственно. Численность отделений не соответствовала предписаниям Кодекса. Но они все же были боевым отрядом Адептус Астартес, достаточно крупным, чтобы побеждать армии.
С шипением открылись противовзрывные двери. В стыковочный отсек ворвался ледяной воздух, потревожив свитки на доспехе Кира. В увеличивающейся щели виднелись два человека, возвышающиеся над морем коленопреклоненных фигур. Один был мужчиной с ястребиным лицом и копной лоснящихся черных волос, затянутых в хвост. Полированное золото его нагрудника, украшенного лавровыми венками и орлиными крыльями, отразило свет, когда он поклонился. Рядом с ним стояла высокая женщина с морщинистым лицом, бритую кожу ее черепа покрывали вытатуированные строки выцветшего текста. Синий китель с высоким воротником облегал худое тело. В правой руке женщина держала посох, черную рукоять которого венчал орел, сжимающий в когтях синий кристаллический глаз. Женщина смотрела на Кира с выражением явной неприязни, на ее губах играла презрительная усмешка.
— Приветствую именем Императора. — Голос мужчины дрожал в холодном воздухе. Позади него ряды преклонивших колени повторили эти слова.
Кир коротко кивнул, ему не нравились такие моменты. Для большинства людей Империума космодесантники были отдельным племенем: ужасающими существами защиты и разрушения, созданными на заре истории Императором, которого они называли богом. Такое низкопоклонство было ожидаемо, но Кир, считал, что оно противоречит цели его существования: защищать этих людей и государство, частью которого они были.
— Встаньте, — сказал он, шагнув вперед и одарив людей улыбкой. — Я — Кир Аврелий, эпистолярий Белых Консулов, и мы прибыли в ответ на вызов.
Человек поднял голову, и Кир увидел на его лице любопытство вперемешку с беспокойством.
— Рихат, полковой командир Геликонской Гвардии. — Голос человека дрожал от страха. Рихат указал на женщину рядом с собой: — А это Геката, специалист по имма…
— Это может говорить за себя. — Голос женщины как ножом отрезал слова Рихата.
Она смотрела прямо на Кира, в ее глазах не было ни страха, ни благоговения. Он почувствовал силу разума женщины, внутри нее таилась укрощенная психическая мощь.
— Ты видишь замешательство в его глазах, космодесантник? — спросила она. — Страх, который он чувствует в присутствии ангелов смерти Императора?
— Милорд, вы оказали нам честь своим присутствием… — вскипел Рихат, его лицо побледнело.
Кир не отрывал взгляда от Гекаты. Он чувствовал в ее глазах соперничество, вызов.
— Почему ты здесь, космодесантник? — спросила она, наклонив голову, и Кир понял, что она встречала ему подобных раньше, возможно, видела и пережила больше, чем большинство людей могло вообразить. Она была псайкером примарис, боевым псайкером и оккультным специалистом, и могла сравниться или превзойти его в силе. Он удивился неприязни и гневу, которые расходились от нее, словно ледяное облако.
— Нас вызвали, леди, — ответил Кир невозмутимо. — Мы получили призыв о помощи, который указывал на то, что эта станция под угрозой. И прибыли в ответ на этот призыв.
Рихат озадаченно посмотрел на Гекату, которая ответила на пристальный взгляд Кира. Полковник покачал головой, нахмурившись:
— Милорд, мы никакого сообщения не отправляли.
Кир перелистывал по одной костяные карты. Его взгляд сосредоточился на изображениях, в то время как разум метался между выводами и расчетом вероятностей. Ни один из них ему не нравился.
Комната была гулкой и яркой. Из бледно-зеленого каменного пола поднимались белые мраморные столбы. Свет бил из поверхности люмосфер, подвешенных на цепях к сводчатому потолку. Изречения на высоком готике покрывали каждый сантиметр. Рихат поведал, что это слова утраченных сообщений, услышанных астропатами за тысячи лет существования станции. Слова наполняли множество комнат. Ему сказали, что кое-кто считает, будто они образовывают в некотором смысле пророчество, и из их фрагментов можно было составить предсказание судьбы. Кир готов был с этим согласиться.
На столе с медной крышкой, рядом с колодой костяных карт, вращалась и звучала голозапись астропатического сообщения. Придя сюда, Кир вслушивался в нее снова и снова. Он считал, что сигнал поступил с этой станции, но также было очевидно, что станция не просила о помощи. Тем не менее, библиарий пока не хотел уходить, слишком много вопросов остались без ответов.
Фобос кивнул, услышав приказ остаться, но Кир чувствовал, за почтительностью сержанта кроется несогласие. «Зачем тратить еще больше времени?» — «Потому что видение и ощущение, которые я не могу разделить с тобой, были ответом, который остался невысказанным». Сержант ушел с Рихатом, чтобы проверить тактическую готовность станции, в то время как Кир попросил предоставить ему уединенное помещение. Они привели его в комнату с колоннами, где он и остался, на несколько часов погрузившись в раздумья.
«Слепец, идущий к забвению, — вот кто я», — подумал он.
Костяные карты были сделаны из пластин полированной слоновой кости длиной с человеческий палец. Одну сторону каждой карты покрывал замысловатый рисунок, искусно выполненный поблекшими красками. Каждое изображение содержало текст на высоком готике. В руках псайкера, чувствительного к отражению будущего в волнах варпа, карты могли показать скрытые тайны того, что было и что могло быть. Это была старая форма гадания, существовавшая в различных вариантах на протяжении тысячелетий. Узоры карт дошли со времен, предшествовавших великой тьме Эры Раздора, эпохи утраченной истории и забытых знаний. Костяные карты, которые перебирал Кир, были изготовлены на Сабатине, домашнем мире Белых Консулов. Кир пользовался этой колодой более двух столетий, и они были частью его в той же мере, что и доспех на его теле.
Он перевернул следующую карту. Слепой Оракул поверх Девяти Клинков: запутанные следствия, парадокс и ложь.
— Судьбоплет… — затрещал рядом с ним голос с записи. Кир поднял руку, чтобы перевернуть последнюю карту.
Видение пронзило его разум подобно ножу.
Меч в его руке, кровь, стекающая по ней и шипящая при соприкосновении с заключенным в оружии пламенем. Меч поворачивается в его руке, пригвоздив пернатую плоть к полу. Отвратительный вопль, отражающийся в нем, заглушает крики его братьев вокруг. Свет как вода стекает с лица, похожего на голову освежеванной птицы, стекает в пол, пронизывая металл, меняя его, становясь им. Рот открывается, чтобы сказать…