— Мистер Фоулсон… какой сюрприз!
— Сахира, ты должна все выслушать, — говорит он.
— Я все знаю о тайном плане восстановления восточного крыла и проникновения в сферы, — говорю я. — Этот план оставила вам Евгения Спенс.
Мисс Мак-Клити падает в кресло как подкошенная. На лице — крайнее потрясение.
— Она объяснила вам, что, если вы заново отстроите башню, вы сможете найти тайную дверь и опять войти в сферы. Но я уже открыла эту дверь.
Глаза мисс Мак-Клити округляются. Миссис Найтуинг переводит взгляд с Мак-Клити на меня, Картика, Фоулсона… как будто ждет, что кто-то наконец объяснит ей все происходящее.
— И это совершенно неважно, что именно я вошла туда первой… весь план был ложью. Евгения предала вас. «Она мошенница», — вот что говорила Вильгельмина. Она пыталась вас предостеречь, но вы именно ее считали лгуньей, — продолжаю я, шагая взад-вперед перед камином. — Евгения давно уже заключила союз с существами Зимних земель. Восстановление восточного крыла сняло печать между мирами, а моя магия придала ей сил. Она не собиралась открывать для вас путь в сферы; она хотела впустить в наш мир тварей Зимних земель.
— Это невозможно! — возражает миссис Найтуинг.
— Вильгельмина пыталась рассказать мне обо всем. Она приходила ко мне в видениях. Она и Амар говорили, что следует бояться рождения мая, и я думала, что это означает первый майский день, но Вильгельмина имела в виду кого-то, кто родился в мае. Она подразумевала Евгению Спенс. Евгения предала ее. Она предала всех нас. Я знаю, что это выглядит чистым безумием, но я говорю вам правду.
Миссис Найтуинг выглядит так, словно получила пощечину. Ее лицо искажается страхом.
— Вы хотите нас убедить в том, что Евгения Спенс, одна из величайших жриц в истории Ордена, предала своих сестер?
В глазах мисс Мак-Клити горит нешуточная угроза. Я лишила ее божества, и она готова убить меня за это.
— Да как же она могла поступить так? — спрашивает миссис Найтуинг.
Я глубоко вздыхаю.
— В Зимних землях есть место… Дерево Всех Душ. Вы слыхали о нем?
— Конечно, я о нем слышала. Но это легенда, миф, — взрывается мисс Мак-Клити. — У тамошних тварей нет собственного источника силы! Именно поэтому они и пытались захватить магию Храма…
— Послушайте меня, пожалуйста! — прошу я. — Вы ошибаетесь. Они…
— Да сама Евгения говорила, что нет никакого дерева! — настаивает мисс Мак-Клити.
— Да потому, что она боялась его! — кричу я. — Именно поэтому она сжигала рисунки Вильгельмины! Поэтому отрицала его существование! Но уверяю вас, оно действительно существует! Я его видела!
— Вы ходили в Зимние земли? — чуть слышно шепчет миссис Найтуинг.
Она бледна, как полотно. Но на лице мисс Мак-Клити — только ярость.
— Вы глупая, глупая девчонка!
— Возможно, если бы Орден не боялся так сильно Зимних земель, если бы не налагал запрет на знание о них все эти годы, вы давно узнали бы многое!
— Мы знаем все, что нужно знать о Зимних землях и об их грязных тварях: за ними необходимо присматривать или просто их уничтожить!
— Вам никогда не уничтожить их. Это невозможно. Обитатели Зимних земель скармливают дереву души — души и умерших, и живых. Они проникают в наш мир сквозь тайную дверь и уводят людей. Именно это и произошло с рабочими мистера Миллера, с бродячими актерами, с Италом. Их похитили! Я видела такие ужасные вещи… я боялась, что сойду с ума. Евгения сказала мне, что вы будете навевать на меня иллюзии, заставлять видеть то, что вам нужно, что я буду чувствовать себя безумной, — и я ей поверила!
— Вы и есть безумная! — уже почти кричит мисс Мак-Клити.
Фоулсон вскидывает руку.
— Сахира, но что, если…
Ее глаза вспыхивают.
— Не сметь!
И Фоулсон, этот хулиган, умолкает, как испуганный мальчишка, которого мать застукала в кухне.
— Евгения Спенс была самым преданным из всех членов Ордена! А вы — дочь той самой, кто едва не убила ее! С какой стати мне вам верить?
Ее слова больно жалят, но у меня нет времени на зализывание ран.
— С такой, что я говорю правду. Когда Евгения пожертвовала собой ради Сары и Мэри, жители Зимних земель скормили ее душу своему богу, тому самому дереву. Она стала его частью, ее сила слилась с силой дерева. И со временем они превратились в нечто новое, в нечто невообразимо могущественное. Она уже совсем не та, что была прежде. Она не та Евгения, которую вы знали!
— Сахира, ты ведь говорила, что это будет безопасно, — шепчет миссис Найтуинг.
— Лилиан, она просто выдумала все это! Она глупа! Ха! Евгения Спенс!..
— Неужели вам так страстно хочется быть правой… не сознаваться в ошибках, что вы готовы наплевать на мое предупреждение? — спрашиваю я.
— Мисс Дойл, почему бы вам не признаться честно: вы просто не желаете делиться силой и готовы на что угодно, лишь бы сохранить ее для себя?
Мисс Мак-Клити поворачивается к Фоулсону:
— Да как ты мог ей поверить?
Фоулсон опускает глаза. И нервно мнет в руках шляпу.
Глаза мисс Мак-Клити становятся ледяными.
— Мы дали вам шанс присоединиться к нам, мисс Дойл. Вы отказались. Неужели вы думаете, что одна девушка сможет нас удержать?
Это не тот вопрос, на который ждут ответа, поэтому я молчу.
— Мы будем продолжать наши действия, с вами или без вас.
— Пожалуйста, — говорю я, чувствуя, как охрип голос. — Пожалуйста, поверьте мне. Им нужна магия, чтобы завершить их планы. Они хотят принести меня в жертву сегодня, шестого мая, в день рождения Евгении. Мы должны найти способ остановить их!
— С меня довольно.
Мисс Мак-Клити встает. Но на лице миссис Найтуинг — тревога.
— Может быть, нам…
— Лилиан, не забывай свое место!
Дверь бесшумно закрывается за мисс Мак-Клити.
Я никогда не слышала, чтобы с миссис Найтуинг разговаривали в таком тоне. Я жду, что она отпустит меня, станет прежней миссис Найтуинг — властной, повелительной, никогда не ошибающейся.
— Сахира… — бормочет Фоулсон, отправляясь следом за своей возлюбленной.
Я слышу, как они жарко спорят за дверью, голос мисс Мак-Клити звучит резко, командно, Фоулсон говорит тише, уступая.
— Я не состою в Ордене, — объясняет миссис Найтуинг мне и Картику. — Видите ли, сферы не приняли мою силу. И она угасла через несколько месяцев. Мне не суждено было продолжать вместе с другими. И я уехала из школы Спенс, чтобы жить вне Ордена, выйти замуж. А когда меня покинули и муж, и остатки силы, я вернулась сюда, за помощью. И выбрала для себя служение. В этом нет ничего постыдного.