Что-то в интонации логистораса ее насторожило.
— Да, — сказала она осторожно. — Я собираю информацию о колдуне, чтобы помочь в его поимке.
Клерк-жрец выдержал паузу, заканчивая работу.
— Я никогда не имел полномочий принимать участие в преступном расследовании. Моя работа исключительно административная. Но я часто задавался вопросом, что было бы, если бы…
Верити решилась:
— Тогда, может, вы вправе помочь мне?
Писарь застыл.
— Это было бы для меня честью. Как я могу помочь, сестра?
Мысли госпитальерки спутались. Вопрос завертелся на языке.
— Я… Я хотела бы посмотреть любые данные на Торриса Вауна, какие у вас есть.
— Доступ к ним ограничен, — пристально посмотрел на нее логисторас. — Могу я быть уверен, что у вас есть необходимые разрешения от лорда-диакона?
Лицо сестры Верити не выражало никаких, однако голос мог ее выдать. Затем ей пришло в голову, что клерки-жрецы редко общаются с простыми людьми, и она предположила, что адепт вряд ли различит ложь.
— Вы можете быть уверены, — сказала она ему.
Писарь поклонился и повел ее вглубь библиариума.
Они прошли через ряд люков в помещение с железным сводом, которое, в свою очередь, вело между медленно вращающимися шестернями к другой платформе, где книги были прикованы к полкам цепями. Логисторас вытащил ключевой механизм из своей ладони и открыл им проход. Он взглянул на Верити через плечо.
— Со мной такое бывает, я вам не представился. Я — писарь четвертого класса Аншир, резчик бумаги и копировщик. — Он слегка поклонился. — Простите, если я забегаю вперед, но если бы вы, со своей стороны, рассказали о моей помощи в этом деле моему вышестоящему…
Она поспешно одарила его притворной улыбкой.
— Конечно. Ваша помощь будет вознаграждена.
Верити не любила лгать, даже если дело касалось получеловека вроде Аншира, но ей пришлось переступить через себя.
— Император, прости, — прошептала она. — Я делаю это ради Тебя.
Писарь взглянул на нее.
— Вы обращаетесь ко мне, сестра?
— Нет, — ответила она чересчур поспешно. — Записи о Вауне. Покажите их мне.
Он кивнул:
— Конечно.
Аншир использовал ключи, чтобы достать том, находившийся внутри светопоглощающего обсидианового футляра: он коснулся кольцом идентификационных точек на его поверхности, и тот открылся.
Писарь прощебетал что-то в корешок книги, и она покорно раскрылась, мягко скользнув страницами по обшивке. Издав щелчок, книга легла на ладони Аншира, и тот обернулся показать ее Верити.
— Страницы сделаны из психоактивного папируса, — с благоговением произнес он. — Не прикасайтесь к ним незащищенной кожей.
Верити кивнула и начала читать. В подобных книгах содержались записи прибытий и отбытий адептус Телепатика в систему Невы. Всякий раз при нахождении человека-псайкера его имя фиксировалось здесь вместе с предварительной записью способностей, которыми он обладал. Когда Черные Корабли прибывали, чтобы забрать ведьм и колдунов, их переводили из глубинных камер инквизиторских подземелий Невы на это таинственное судно, чтобы больше никогда не увидеть снова.
В книге было имя Торриса Вауна. Записи отрывочные: судя по всему, проданный в рабство еще ребенком, Ваун в юности привлек внимание агентов Экклезиархии своими сверхъестественными способностями. В частности, им заинтересовался Виктор Ла-Хайн, который в то время был старшим исповедником. На полях имелось несколько жирных примечаний о Вауне: он обладал телепатическими способностями и в совершенстве владел пирокинезом. Верити вспомнила горящий в глазах колдуна огонь и невольно поежилась.
— Как видите, файлы остаются неизменными, — кивнул сам себе Аншир. — Вы удовлетворены?
Госпитальерка не ответила. Она знала, что нужно искать, и тщательно всматривалась в каракули подсвечиваемого текста в поисках несоответствия.
— Даты… — протяжно сказала Верити, озвучивая свои мысли. — Их порядок неверен.
Логисторас вздрогнул, словно она влепила ему пощечину.
— Вы ошибаетесь. Мы заботимся об этих документах, будто в них слова самого Бога-Императора. Ошибки быть не может.
— Обнаружение и захват Вауна. Здесь пробел, отсутствуют данные.
— Невозможно. — Бледное лицо Аншира вспыхнуло от негодования.
— Файл перескакивает с даты, когда он был схвачен, к записи о его побеге с Невы. Где он был все это время? На странице ничего не сказано об этом.
— Вы неверно все истолковываете! — воскликнул клерк-жрец.
— Сами посмотрите.
— Нет, — дрогнул Аншир. — Мы лишены познавательных способностей и не можем понять слова, которые записываем.
— Должны быть другие записи о Вауне, — потребовала она. — Где они?
— Других нет, — протрещал он, будто сама идея о расположении такого рода информации за пределами этих стен казалась шуткой. Но в следующий миг лицо логистораса помрачнело. — Погодите-ка. Если вас послал лорд-диакон, почему вы задаете подобные вопросы? Это проверка?
— Я… — глаза подловленной Верити выдали ее, маска лжи раскололась. — Нет, меня послали…
Теперь он распознал ложь на ее лице.
— Обманщица. Ты солгала мне! — Аншир исторгал слова, подобно проклятиям. — У тебя нет прав находиться здесь. — Гнев, а затем ужас вспыхнули на лице жреца, когда он понял, что его халатность позволила Верити получить доступ к данным, не предназначавшимся для нее. — Тревога! Тревога! — завопил он, подавшись назад к решетке панели управления на одной из опорных балок.
Сороритас услышала приближающийся сверху пронзительный гул сервочерепов. Пальцы-ручки писаря царапнули панель вызова сирены, но его голову тут же разрезало пополам со звуком разрываемой ткани, и мертвый клерк с лязгом упал на платформу.
Верити показалось, что она заметила очертания чего-то темного, мелькнувшего среди полок над головой. Где-то наверху брызнули яркие вспышки искр, когда острые металлические дротики насквозь пронзили три сервочерепа. Госпитальерка побежала, ее сердце бешено колотилось в груди.
В планы тени не входила охота за целью; ассасины вообще не получали удовольствия от преследования жертвы, в страхе спасающей свою жизнь. Тень больше полагалась на хитрость: лучше не бегать за своими мишенями, а оказаться там, где тебя не ждут, и всадить бесшумный дротик в мягкую плоть. Но сестра-госпитальерка разрушила этот план. Для тени стало полной неожиданностью, что Сороритас пошла на смелый шаг и солгала бедолаге писарю. Более того, посмела углубиться в секретные церковные записи. Если раньше убийца не была уверена в необходимости смерти Верити, то в свете последних событий у нее пропали всякие сомнения.