Бурраш едва успел поджать ноги, чтобы его не окатило брызгами.

– Я побегу к Ронни! – прокричал Мартин сквозь шум. – Чтобы не перепугался!..

– Беги! – ответил орк, но Мартин его уже не слышал. Он мчался через лес, боясь, что Ронни перепугается или, чего доброго, опять увяжется в какую-нибудь погоню – как прошлый раз.

Однако добежать до Ронни Мартину не удалось, неожиданно перед ним возник силуэт в черных одеждах.

– Снова ты?! – спросил неизвестный и клацнул длинными, костлявыми пальцами.

– Я, – растерянно ответил Мартин.

– Сдохни, тварь! – прохрипел незнакомец, и его длинные руки протянулись к горлу Мартина.

Все могло быть кончено за пару мгновений, но Мартин перехватил костлявые руки незнакомца и одним движением сломал их.

Раздался рев и свист ветра, по голове Мартина замолотили огромные крылья. Он присел, закрываясь руками, а потом рванулся прочь – обратно к Буррашу, но скоро наткнулся на непреодолимую разлившуюся преграду.

Вода ревела и неслась по руслу, переворачивая деревья с корневищами и старые отяжелевшие пни. Откуда-то появился Бурраш и, дернув Мартина за плечо, подтащил к дереву.

– Мартин, посмотри на воду…

– А что там?

Бурраш не ответил, и вскоре Мартин смог разглядеть, что после первой волны, протащившей по балке мусор, в потоке появились тела, которые раскачивались, словно бревна, и плыли вереницей – одно за другим. Это было жутковатое зрелище и Мартин несколько раз встряхивал головой и закрывал глаза, полагая, что наваждение пройдет, как и этот незнакомец с птичьими крыльями. Просто выдался плохой день и плохая ночь, такое случалось и в Угле, когда его сутками преследовали ночные кошмары. Но наваждение не уходило.

91

Ветер трепал верхушки деревьев, волны накатывались на берег, и это продолжалось еще какое-то время, но потом все стало затихать, вода отступила от берегов, ветер ослабел.

– Что это было, Бурраш? – спросил Мартин, когда стало совсем тихо.

– Я не все понял, но ничего хорошего, приятель.

– Но кто там плыл по воде, ведь это были чьи-то тела, я не ошибся?

– Не ошибся. Я насчитал пятьдесят две штуки.

– Ты считал? – поразился Мартин.

– А что я должен был делать?

– Не знаю, – после паузы ответил Мартин. – Может, пойдем посмотрим?

– Да на что там смотреть? Лягушки да тина. А тел этих уже нет.

– Уплыли?

– Уплыли.

– А что это были за тела, Бурраш? На трупы не очень похожи. Как будто на спине плыли и спали, тебе не показалось?

– Как ты рассмотрел?

– Да никак не рассмотрел, просто покачивались они так, как будто спали.

– Не знаю, не могу ничего сказать, – вздохнул орк. – Пойдем лучше на место, может, вздремнем еще перед рассветом.

– Вздремнем? – переспросил Мартин и нервно хохотнул. – Ну ты скажешь.

– Тихо, ты это слышишь?

– Иволга поет, утро скоро.

– Иволга? Ну тогда ладно. Пойдем, а то Ронни небось уже обделался со страху.

И они пошли к месту ночлега, устроенного в развилке между пятью большими каштанами.

Мартин предлагал выбрать березовые развилки, но Бурраш возразил, сказав, что березы слишком будоражат и под ними толком не заснешь.

Мартин тогда согласился, а Ронни было все равно. Однако луна не дала спать никому.

– Стой! – скомандовал Бурраш, уставясь в темноту, словно какой-нибудь филин, заметивший мышь.

– Что?! – испуганно спросил Мартин, хотя казалось, в эту ночь его уже ничем нельзя было удивить.

Орк сделал еще несколько шагов и поднял с разворошенного мха большое крыло с торчавшей из него кровоточащий костью.

– Ты это видел? Кто-то птицу покалечил!..

– Брось эту дрянь, пожалуйста, а то меня сейчас стошнит.

Орк бросил крыло, но тут же поддал ногой еще одно.

– Как будто зверь какой-то птицу добил. И перья кругом…

– Это не птица была, Бурраш, – начал приходить в себя Мартин. Все его воспоминания этой ночи оказались так спрессованы, что с трудом отделялись одно от другого. – У тебя нет ничего выпить?

– Выпить нет, к сожалению. Если бы знать, как все пойдет, обязательно взяли бы перегонки. В такую ночь без перегонки нельзя.

– Нельзя, – согласился Мартин. – Ну, в общем, я когда обратно побежал, тут он на меня и выпрыгнул. Ты говорил, это тень?

– Тень.

– Вот это он самый и был.

– Страшный? – уточнил орк, присаживаясь на корточки и при свете месяца пытаясь рассмотреть рассыпанные перья.

– Ну, как страшный… Не красавец, морда бритая, неприятная…

– Зубы видел?

– Зубы?

Мартин попытался вспомнить.

– Вроде не видел. Только он спросил, кто я, а я…

– Что значит «спросил»? Словами, что ли?

– Ну да. А потом в глотку вцепился, а я ему руки и обломал.

– Крылья.

– Нет, тогда это были руки, честное слово.

Орк поднялся и обернулся в сторону балки, где еще шумела оставшаяся на дне вода.

– В неловкую мы попали ситуацию. Болота ходуном ходят, ручьи переполняются.

– И деревня еще, – напомнил Мартин.

– Но тебя-то ведь этим не проймешь, Мартин? Ты же много чего повидал, правда?

– Я буду в порядке, Бурраш. Не беспокойся.

– Ну и славно. Главное, дотерпеть до утра, а там что-нибудь придумаем.

Они вернулся к развилке и обнаружили Ронни мирно спящим на сбитой из мха подушке.

– Давай не станем его будить, – предложил Мартин.

– Давай, – согласился орк, опускаясь возле своего ранца и пристраивая рядом меч. – И завтра не будем ничего говорить, если сам не спросит.

– Ты прямо мысли мои читаешь, – сказал Мартин, пристраиваясь спиной к дереву.

– Ложиться не будешь? – спросил орк.

– Если сон придет, я и так подремлю.

– Это правильно.

Орк зевнул и повернулся на бок.

– А я, может, еще прихвачу… Прихвачу часиков…

Мартину показалось, что он только прикрыл глаза, но не заснул. Он слышал все лесные звуки: шорох мышей, уханье филина и деловитое сопение ежа, добывавшего в земле сонных червей, но в какой-то момент вдруг проснулся оттого, что в глаза ему светило солнце.

Мартин чихнул и, проснувшись окончательно, огляделся.