– Михаил весьма лестно отзывался о вас, князь.
Встав и протянув руку для поцелуя, императрица разом сделала четыре вещи: во-первых, она ясно дала понять, что аудиенция закончена. Во-вторых, в ее взгляде недавний собеседник отчетливо прочитал, что она обязательно подумает над его предложением. Протянутая рука засвидетельствовала ее благосклонность к молодому аристократу. Ну и в-четвертых, короткой фразой она дала понять, что не возражает и против дальнейшего общения своего сына с «сестрорецким затворником».
Оставшись в тишине и почти полном одиночестве (после ухода просителя на свое место вернулась фрейлина), первая дама империи глубоко задумалась. О князе Агреневе. Несмотря на некоторые странности, впечатления от встречи с ним были самые благоприятные. Серьезный, спокойный, не по годам прагматичный – такие достоинства редко можно встретить, особенно в столь юном возрасте. Ее собственный старший сын примерно в тех же годах, но на уме у него только лошади, балерины, охота и светская жизнь. Н-да, сын. Никса – наследник, и этим все сказано, Жорж [23] всерьез увлечен флотом – по всей видимости, он пойдет по стопам дяди Алексиса [24] . Мишкин… Ее младшенький. Все учителя и воспитатели отмечают живой ум, несомненную сообразительность и живость характера. Любимчик отца и вечный озорник – но только с братьями и сестрами, остальных он стеснялся. До недавнего времени. Ее мальчик растет, и если выберет военную стезю, то со временем вполне сможет заменить собой дядю Ники [25] , весьма популярного в армии. Или другого своего дядю, Владимира Александровича [26] – тогда гвардия будет в надежных руках, а сам он станет надежной опорой старшему брату. В любом случае, что бы Мишкин ни выбрал, такие друзья, как князь Агренев, будут ему весьма полезны. Богатые, равнодушные к политике и придворным интригам, да к тому же имеющие немалый вес в обществе. Определенно полезны!
– Государыня?..
Фрейлина присела в почтительном реверансе, напоминая, что за дверями томится в ожидании очередной счастливчик, удостоенный ее личной аудиенции.
– Проси!
По весеннему, с редкими кустиками ярко-зеленой травы, полю медленно передвигалось диво дивное, чудо чудное. Время от времени оно останавливалось, ловко разворачивалось или просто изменяло свой ход – со скорости бодро передвигающегося человека до скорости человека кое-как ползущего. Пыхтели и шипели в унисон сразу два паровых двигателя, мерно чавкали по сырой земле бесконечные стальные ленты узких гусениц, поскрипывала кабина, сбитая из досок и обшитая снаружи жестью…
– Господи, ну и убожество!
– Как?! Прошу прощения, ваше сиятельство, я не расслышал?
– Я сказал, Федор Абрамович, что вижу перед собой прекрасный образец современной техники.
Изобретатель, конструктор и владелец «особого самодвижущегося вагона с бесконечными рельсами» неуверенно повел плечами и отступил от аристократа на шаг назад. Тот его попросту пугал – своим поведением, словами, властным напором и столь явно проявляемым дружелюбием.
– Ну что же, я увидел достаточно. Вернемся на завод?
– Как прикажете, ваше сиятельство.
Еще вчера Федор Блинов клепал на арендованном заводике пожарные насосы и кое-какую сельскохозяйственную мелочь и даже думать не мог, что детище всей его жизни хоть кого-то заинтересует. Надеяться, конечно, не переставал, но ведь надежда – она всегда умирает последней… На все его обращения и попытки заинтересовать высокое чиновничество и купцов следовали вежливые улыбки, глупые вопросы и разнообразные словеса, призванные всего лишь скрасить отказ, – никто не хотел вкладываться в непонятную штуку. То есть очень даже понятную (ух ты, экая диковина – сухопутный пароход!), вот только никому не нужную. Зачем покупать самодвижущуюся железяку, если легко и просто можно нанять хоть тыщу крестьян с телегами? Сколько он порогов оббил, сколько речей произнес! Даже на Саратовской выставке три года назад показывал, надеясь на интерес со стороны деловых людей. Всех достижений – серебряная медаль и кое-какая известность. Как производителя хороших пожарных насосов! Это ли не усмешка судьбы? Тем более обидная, что точно такую же медаль получил один из помещиков. За образцовое мочало и рогожку! Эх!.. Так все и шло, не предвещая ничего неожиданного, – утром и днем работа для денег, вечером работа для души, над самобеглым вагоном. Пока внезапно не нагрянул гость незваный.
– Скажите, Федор Абрамович, каково максимальное тяговое усилие вашей… платформы?
– Семьдесят пять пудов. Спокойно тянет по три плуга зараз, ваше сиятельство, – конечно, если это плуги моей выделки.
– То есть тонна двести. Неплохо, даже более того – великолепно.
Дальнейший путь до завода «Благословление» прошел в полнейшей тишине: хозяин думал над своим, а сиятельный князь без особого интереса разглядывал унылый (в апреле месяце красот на полях как-то маловато) пейзаж. Сам завод у него особого интереса тоже не вызвал, хотя он и походил в единственном цехе, ожидая приотставших помощников механика-заводчика. А вот конторка, в которую его пригласили, понравилась – своими стенами, а еще вернее – чертежами, развешанными в два, а кое-где – так даже и в три слоя.
– Итак, господа!
«Господа» в составе самого Блинова, его ближайшего помощника Якова Мамина и сына Порфирия невольно переглянулись, выискивая тех, к кому это так князь обращался. Их и сударями-то редко величали…
– Прежде чем мы предметно поговорим о дальнейшем нашем сотрудничестве, необходимо решить ряд мелких вопросов. Первое: во сколько вы оцениваете свой привилей, Федор Абрамович?
Блинов ответил без долгих раздумий – он уже давно высчитал с точностью до копейки ту сумму, которой ему хватит на организацию самостоятельного производства своих самоходов. Вот только давать такие деньжищи ему никто не торопился, увы.
– Тридцать пять тысяч рублей, ваше сиятельство.
– Второе: у вас есть готовые чертежи и вся остальная документация или то, что я видел, – единичный образец?
Напряженно наморщив лоб, Блинов пару мгновений вникал в вопрос, затем морщины на лице разгладились. Долгая работа механиком на волжских пароходах и постоянное самообразование не прошли даром – до инженера он, может, и недотягивал, но технические термины понимал прекрасно.
– Имеется, ваше сиятельство, как не быть. И чертежи, и спецификации, и даже кое-какая оснастка.