— Куда делись люди? — спросила Сен.

Дрон начал снижаться над доками Собачьего острова. Ни строений, ни дорог, ни гостиниц, ни ресторанов, ни яхт-клубов — всю поверхность острова покрывала черная вязкая жижа, напоминавшая лаву. Как и лава, субстанция пребывала в постоянном движении. Языки расползались и сливались, образуя новые формы и вновь распадаясь. Пузыри, горные хребты, кубы, изящные трехмерные фигуры и орнаменты пейсли, водовороты и спирали, цветы и механизмы, миниатюрные города. Сен нажала на зум, и Эверетт увидел, что поверхность жидкости движется, что большие фигуры образованы мелкими, и все вместе кишит, словно рой насекомых. Фракталы, Множество Мандельброта, бесконечная бездна математики, в которую Эверетт падал в страшных снах.

Тогда он думал, что боится. Оказалось, до сегодняшнего дня он не ведал настоящего страха.

Сен заставила дрон взмыть вверх и лететь прямо к темной башне. Стало видно, что туманный нимб вокруг нее образуют черные птицы. Они врезались друг в друга, распадались на дюжину мелких птичек, сливались в странных крылатых существ, меньше всего напоминавших птиц. Птицы с числом крыльев больше двух или вовсе без крыльев — на их месте вращались лопасти вертолета. Птицы, умеющие делать то, чего не делают настоящие птицы. Словно скворцы, они хищно вились вокруг дрона, осторожно летевшего сквозь стаю.

Наконец в фокусе возникла поверхность башни. Лица. Башня состояла из лиц. Мужчины, женщины, старые и молодые, дети, младенцы, миллионы и миллионы. Искаженные ужасом рты, застывшие в бесконечном вопле. Слышимый даже через слабые микрофоны дрона, вопль заполнил рубку «Эвернесс», проникая в душу.

— Теперь понятно, куда все делись, — сказал Эверетт.

Капитан Анастасия рванулась к пульту Шарки и вырубила звук, но Эверетт знал, что крик, летящий над мертвым Лондоном, отныне будет вечно стоять у него в ушах.

— «А сыны царства будут извержены во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов», — тихо промолвил Шарки. Его низкий голос трепетал от страха перед Божьим гневом. Или тем, что страшнее Божьего гнева.

— Мисс Сиксмит, отзовите дрон и заводите двигатели, — скомандовала капитан Анастасия. — Я хочу немедленно убраться из этого жуткого места.

13

Он проснулся с криком. Ему снились огонь, снаряды, лазерные лучи. Могилы взрывались, кости взлетали в воздух. Ангелы падали вниз на горящих крыльях.

Это было явью.

— Эверетт?

Его разбудил стук в дверь.

— Минутку.

Эверетт Л с трудом отделил сон от яви. Сражение на кладбище. Грязь под ногтями, кладбищенская грязь. Посреди могил, деревьев и скорбящих викторианских ангелов он дал бой своему врагу, своему двойнику, Эверетту Сингху. Теперь он вспомнил все. Они удрали, проделав хитрый трюк с порталом Гейзенберга. Господи, как холодно! Неужели бросили топить? Эверетт Л коснулся радиатора и тут же отдернул руку. Батареи жарили вовсю, а он замерзал и умирал с голоду. После сражения на кладбище Эверетт Л запихнул в себя почти целую коробку хлопьев, но голод не отступал, а горячий душ, смывший грязь, дым, ошметки листьев и кровь из царапин, так и не смог растопить ледяную корку, сковавшую сердце.

В дверях показалась голова Лоры.

— Эверетт, к тебе пришли.

— Если это Рюн, пусть подождет.

— Это не Рюн.

— Я не настроен болтать с полицейскими в такую рань. Мне все равно, верят они мне или нет.

— Это не полиция. Вставай, она ждет уже двадцать минут.

Она. Эверетт Л живо вынырнул из постели, натянул шорты, свежую футболку и вьетнамки. Перед тем, как войти в гостиную, небрежно провел рукой по волосам.

Шарлотта Вильерс с удобством расположилась в кресле Теджендры. Лора сверлила ее неприязненным взглядом, до которого гостье в элегантных кружевных перчатках и маленькой шляпке с вуалью, казалось, не было дела. Она сидела, скрестив ноги в лодыжках; ее сумочка в точности повторяла цвет красных туфель на высоком каблуке.

— Боснийцы говорят, что, если ставить сумку на землю, денег не будет, — заметил Эверетт Л.

В девяносто втором отец Алии Ведича бежал от резни в Сараево, пополнив диаспору югославских беженцев Стоук-ньюингтона. Здесь он женился, произвел на свет дочерей и Алию — лучшего друга Эверетта Л. Впрочем, так было в его мире. Здесь, на Земле-10, Алия Ведич прошел мимо него на перемене, даже не взглянув в его сторону.

Шарлотта Вильерс улыбнулась, но сумку не подняла.

— Как насчет чая, миссис Сингх? Что за утро без чашки хорошего чая?

— Брейден, миссис Брейден, — поправила Лора.

— «Дарджилинг», — проронила Шарлотта Вильерс в закрывающуюся дверь и улыбнулась Эверетту. — Ну и светопреставление вы учинили на кладбище! Нам повезло, что теперь все можно свалить на недовольную молодежь из предместий. Вы разочаровали нас, Эверетт. Весьма разочаровали.

Она наклонилась к сумочке, вынула пудреницу, обозрела свой макияж и, кажется, осталась Довольна.

— Сядьте! Вы не на уроке. — Громко защелкнув пудреницу, гостья убрала ее в сумочку.

Эверетт Л только сейчас заметил, что стоит, и послушно присел на край дивана. В обществе Шарлотты Вильерс ни о каком комфорте не могло быть и речи.

— Как вы представились ей?

— Сказала, что я — социальный работник.

— Социальные работники так не одеваются.

— А зря. Вот в чем основная проблема этого грязного маленького мирка. Отсутствие классов. Вы позволили им бежать, Эверетт. Инфундибулум снова ускользнул от нас.

— Он открыл портал и юркнул туда, словно крыса в канализацию.

— Это нам известно. Мы бросились в погоню, и успей мы на двадцать секунд раньше, схватили бы их тепленькими.

Эверетт Л вспомнил любительское видео: дирижабль, зависший над Уайт-харт-лейн.

— Они все еще там?

— Конечно, нет. Они сразу переместились.

— Куда? Вы говорили, что можете отследить их.

— На Землю-1.

Сидя в уютной натопленной гостиной дома сорок три по Роудинг-роуд, Эверетт Л ощутил, как по позвоночнику прошла дрожь. Земля-1: мир призраков, проклятая планета, где обитают демоны и чудища. Мир, подвергнутый карантину на веки веков. Единственным, что долетало оттуда, были слухи. Эверетт слышал их все до одного. Правды не знал никто.

— Но…

— Мне надоели расспросы. Неужели вы еще не поняли, что наши запреты ничто для этих злодеев? Они летят, куда хотят. Ваш двойник умен, очень умен.

Эверетт Л почувствовал, как напряглась нижняя челюсть. Не стесняйся, напомни мне еще раз, что я полное ничтожество.

— У вашего двойника есть прыгольвер, мой прыгольвер, и он догадался, где я его взяла, — сказала Шарлотта Вильерс.