* * *

Дак был несказанно рад, что перед выходом из лагеря викингов он успел сменить ненавистную волчью шкуру на темные штаны и тяжелый плащ, снятый с какого-то раненого франка. Старый добрый топор поместился у него за поясом, а в освободившихся руках Дак держал здоровенный боевой рог.

За то время, что они вдоль и поперек обсуждали план Сэры, небо успело затянуться тучами. Рассвет должен был наступить с минуты на минуту, но кругом стояла кромешная тьма, превращавшая путешествие в сплошное мучение. Дак всегда отличался некоторой неуклюжестью, но теперь, когда не было видно, куда ставить ногу, он превзошел самого себя. Каждый его шаг сопровождался оглушительным треском веток, от которого Дак в страхе подскакивал, поднимая еще больший шум.

После того как план был окончательно согласован (в ходе долгих и жарких споров), Ролло строго-настрого наказал трем гостям из будущего не подходить слишком близко к лагерю франков. Он предупредил, что противник наверняка выставит часовых, а значит, существовал риск попасться им в руки.

Дак поначалу согласился с этим условием, но чем дольше он стоял перед лагерем франков, тем сильнее его охватывал зуд беспокойства. В конце концов, он прежде всего был историком, следовательно, долг перед наукой требовал от него составить подробнейшую летопись всего увиденного во время странствий во времени. Признаться, Дак уже начал в уме делать кое-какие наброски к будущему фундаментальному труду под названием «Властелин времени», который, вне всякого сомнения, сделает его главным авторитетом во всем, что касается истории.

А главное, ему стало очень скучно торчать в лесу совсем одному. В конце концов (нельзя сказать, чтобы после слишком долгих колебаний) Дак решился и направился в лагерь франков. Чем ближе он подходил, никем не замеченный, тем смелее становился.

Согнувшись в три погибели, он крался мимо скопления палаток, время от времени замирая на месте и прислушиваясь к храпу спящих солдат. Сердце у него бешено колотилось от страха и восторга.

Но стоило ему сунуть голову в первую грубо сбитую палатку, как раздался первый голос рога. Это была Сэра. Рог сначала дал петуха, но вскоре зазвучал с нарастающей силой и мощью. Тут же к нему присоединился второй рог: Рик.

Почти сразу же из палаток донеслись изумленные голоса и переклички солдат, замелькали сорванные с земли одеяла. Несколько человек вскочили на ноги, вынимая оружие.

Дак уже не успевал вернуться в лес, поэтому он сделал единственное, что ему оставалось: заполз под ближайшее дерево и задул в свой рог, изо всех сил раздувая щеки.

Все оказалось намного проще, чем он думал. Поначалу из рога удалось выжать лишь сдавленное сипение. Но Дак подул снова, да так, что его щеки побагровели и заныли от натуги, в ушах зазвенело, а голова закружилась. Потом он чуть иначе сложил губы, и это неожиданно сработало: рог издал жуткий пронзительный вой.

Те, кого не разбудили предыдущие сигналы, теперь проснулись наверняка. Солдаты вскакивали со своих одеял, некоторые торопливо обувались, другие хватались за оружие, но большая часть просто удирала врассыпную.

— Северные люди атакуют! — заорал Дак, подхлестывая их панику. — Бегите!

Его призыв, как пожар, облетел лагерь, отовсюду слышались перепуганные голоса, на все лады повторявшие слова Дака. Солдаты драпали с такой скоростью, что Дак покатывался со смеху в промежутках между дудением в рог.

Хитрость сработала: армия франков пришла в замешательство и частично разбежалась, что давало викингам прекрасную возможность добраться до кораблей. Даку не терпелось поскорее увидеть Сэру и отдать должное ее блестящему плану. Тем более что он до самого конца не верил в успех этой затеи.

* * *

Улыбаясь до ушей, Дак неспешно направился в сторону леса — и тут на плечо ему обрушилась чья-то тяжелая рука. Дак потянулся было к топору, но его обезоружили быстрее, чем он успел моргнуть глазом, а потом он вдруг очутился на земле, уставившись в серое предрассветное небо.

Чья-то фигура склонилась над ним, острое колено глубоко впилось ему в ребра.

— Да это же мой заклятый враг! — прогремел голос. — Я гляжу, ты ни на день не постарел!

Он рывком поднял Дака на ноги и поволок к костру. Когда свет упал на лицо мужчины, высветив страшный шрам, сбегающий от его левой брови к правому уголку рта, у Дака похолодело внутри.

Несмотря на то, что прошедшие двадцать пять лет добавили морщин и других отметин времени на лицо сурового викинга, Дак с первого взгляда узнал Горма. Постаревший враг заломил Даку руки за спину и крепко связал их обрывком веревки, который носил вместо пояса.

— Право, не стоит этого делать, — пролепетал Дак.

Страж времени расхохотался лающим смехом.

— Те мужчина и женщина говорили то же самое. Они были постарше, поэтому я им поверил. Чтобы я еще когда-нибудь дал себя одурачить проходимцам из будущего!

Сердце Дака пропустило положенный удар. Он шумно сглотнул.

— Мужчина и женщина? Из будущего?

Сомнений не было, это были его родители!

— До сих пор голова болит в том месте, куда эта баба врезала мне камнем, — проворчал Горм. Потом с нескрываемой злобой посмотрел на Дака. — Но на этот раз шутки со мной не пройдут.

25
НАСЛЕДСТВО

С этой секунды для Дака потеряло значение все на свете, кроме необходимости как можно быстрее вернуться к Сэре и Рику. Любой ценой, пусть даже для этого ему придется привести Стража времени прямо к тому месту, где Ролло и его люди высаживаются на свои ладьи.

Он должен был рассказать Сэре о своих родителях! Шишка на голове у Горма выглядела совсем свежей, и если глаза не обманывали Дака, то его мама с папой были здесь всего несколько часов тому назад. Да что там, они и сейчас могли быть здесь, совсем рядом! Дак с трудом сдерживался, чтобы не начать окликать их в сырых рассветных сумерках.

Если Стражу времени и показалась подозрительной неожиданная покорность Дака, быстро согласившегося отвести его к викингам, то он не подал виду. Напротив, он охотно побрел следом за своим пленником, по пути сварливо перечисляя все злоключения, перенесенные им после бегства троицы путешественников из 885 года, обернувшегося для злополучного Горма немилостью Зигфрида, изгнанием и унизительным прозябанием в рядах франков.

Даку было искренне наплевать на его страдания, поэтому он даже не слушал.

— Зигфрид забрал мой меч, мой Леггбитр! [9] — причитал Горм. — Ты хоть знаешь, что значит для честного норманна лишиться своего меча?

Поскольку Дак ничего не ответил, Горм как следует пихнул его в спину, чтоб был поразговорчивей. Дак затряс головой.

— Унижение — вот что это значит! Леггбитр принадлежал моему отцу, а тот получил его от своего отца! А знаешь, что я передам своему сыну?