— Она мертва! Ты не понимаешь? Она мертва.
— Я это слишком хорошо понимаю, — холодно промолвил Аун'рай, и рядом с ним показалась Ла'тиен, все лицо и броня ее были в крови Шарбен.
Куделькар силился не лишиться рассудка при виде столь ужасного кровопролития. За считанные секунды его блистательное будущее, статус и роскошь обратились в кошмар и горе. Он помотал головой и осторожно положил мать на холодный жесткий пол.
Он встал и увидел двух тау. Одна отчаянно желала убить его, другой — поработить, и Куделькар сам не знал, какая участь страшит его больше.
— Возможно, это не конец, — сказал Аун'рай. — Ты все еще можешь стать частью Высшего Блага.
— Думаю, что нет, — ответил Куделькар, пятясь к выходу, откуда слышались стрельба и грохот взрывов. — Я ничего не хочу от тебя и твоей расы. Если мне суждено умереть, то я умру среди своих.
Куделькар развернулся и пошел вниз по ступеням к посадочной площадке. В воздухе пахло дымом и электрическими разрядами нарушенной изгороди. Кричали солдаты, гремело оружие, но Куделькар никогда в жизни не чувствовал себя настолько свободным.
Он вспомнил разговор с Лортуэном Перджедом вскоре после того, как они оказались в заточении.
— Мы военнопленные, — сказал Куделькар. — Какая у нас может быть честь?
— Лишь та, что мы принесли с собой, — ответил Перджед, и лишь сейчас Куделькар понял смысл его слов. Он поднял голову и посмотрел в ярко-голубое небо, глубоко вдыхая морской воздух.
Куделькар нахмурился и поднял ладонь, чтобы заслонить глаза от солнца, и тут он заметил несколько падающих предметов, казавшихся несколько неуместными в небе. Он улыбнулся, поняв, что это такое.
Аун'рай показался на пороге его жилья, словно вовсе не думая о резне, бушующей по всему тюремному комплексу.
— Этот глупый мятеж подавят, — гневно заявил тау. — И он ничего не изменит.
— Знаешь, думаю, в этом ты ошибаешься, — сказал Куделькар и указал на небо, откуда группа десантных капсул Астартес неслась к земле, прочерчивая в воздухе пылающие дуги.
Десантная капсула Уриила обрушилась вниз в сияющем пламени ракет и блеске обшивки. Разрывные болты выбросили жаростойкую дверь, и ремни, удерживающие космодесантника внутри, пришли в рабочее положение. То, что только что служило герметичной оболочкой для передвижения по холодному космосу и огненного спуска, теперь было открыто всем ветрам, и запах обгоревшего металла наполнил воздух.
— Вперед! Все наружу! — закричал Уриил, и воины, совершившие нелегкое путешествие с посадочной палубы «Vae Victis» вместе с ним, тут же повиновались. Уриил повел их в бой, мгновенно оценив ситуацию.
Леарх хорошо справился со своим заданием.
Лагерь для пленных в Пракседесе гудел, как растревоженный улей. Огненные воины и узники в равной мере отчаянно бились друг с другом. Бой представлял собой ужасное зрелище, и было ясно, что тау пока одолевают. Пленные превосходили числом своих тюремщиков, но огненные воины отличались выучкой и не отступали.
Численное преимущество и отвага могли завести атаку далеко, но против дисциплинированных бойцов с мощным оружием этого было мало, и лаврентийцев безжалостно вырезали. Уриил увидел, что Леарх и два скаута стреляют по группе боевых скафандров, укрывшись за зданием казармы. Огневой шквал не давал Леарху сойти с места, и два боевых скафандра предприняли попытку окружить космодесантников.
В шлеме зазвучал голос капеллана Клозеля:
— Мы прибыли очень вовремя.
— Похоже, да, — отозвался Уриил, быстро определив основные очаги сопротивления. — Охраняйте ворота, я свяжусь с Леархом.
— Понятно.
Силы тау быстро отреагировали на появление Астартес и обратили орудия против новой угрозы. Голубые энергетические лучи полоснули по космодесантникам, но ответом была огневая мощь, недоступная отдельным отрядам пехотинцев.
Приземлившись через несколько секунд после атаки, десантные капсулы, оснащенные самонаводящимися тяжелыми орудиями и прибывшие налегке, выпустили по тау залпы ракет. Ориентируясь на заложенные в них параметры, они целились с беспощадной точностью, и взрывы гремели там, где огненных воинов было больше всего.
Тау еще не оправились от внезапного нападения, но Уриил по опыту знал, что оторопь скоро покинет их. Чтобы выиграть этот бой, космодесантникам надо было ни в коем случае не позволить тау снова перехватить инициативу.
Упали еще две десантные капсулы, вздыбился металл посадочной площадки, дочерна опаленный двигателями. Взрывы прозвучали как серия фейерверков, широкие двери капсул раскрылись, и появились древние и почтенные дредноуты Четвертой роты.
Брат Сперит зашагал в бой, его штурмовая пушка ревела, выпуская ракеты с лафета, закрепленного у него на плече. Зет последовал примеру своего собрата-дредноута и открыл огонь по тау, едва раскрылись двери его огненной колесницы. Сдвоенные лучи раскаленной лазерной энергии снесли башню «Рыбы-молота», развернувшейся к дредноутам, и язык горящего прометия вырвался из-под его чудовищного трескучего кулака.
Тау беспорядочно отступали перед дредноутами, оставляя позади десятки сгоревших. Как бы ни были мощны орудия огненных воинов, они едва ли могли нарушить броню столь могучих боевых машин.
Отряды Клозеля приземлились на прыжковых ранцах у входа в тюремный комплекс, расстреливая огненных воинов, высадившихся из «Каракатиц». Боевые танки «Рыба-молот» грациозно маневрировали на поле боя, их огромные пушки поворачивались, ища возможность излить свою ярость на космодесантников.
Грохочущие пушки и ослепительно белые стрелы высокой энергии ударили по космодесантникам Клозеля, и Уриил увидел, что на ноги поднялись не все. Он скорбел о павших, но атака всегда подразумевала, что многие бойцы Четвертой роты вернутся на Макрагге уже лишь для почетного захоронения.
Рядом с Уриилом взорвалась десантная капсула, космодесантников, сидевших в ней, взрывом выбросило на палубу. Многие быстро поднялись на ноги, но трое остались на земле. Со времени громового прибытия Ультрамаринов прошли считанные секунды, но тау уже перестроили свои оборонные системы, чтобы встретить угрозу.
Воин в блестящей голубой броне с золотым орлом, в шлеме с белыми крыльями встал рядом с Уриилом. Его плащ развевался на горячем ветру, поднявшемся при посадке капсул, в руке его был длинный шест из черного адамантия с алой поперечной балкой.
Древний Целей развернул знамя Четвертой роты, и великолепие его оказало действие, подобное прибытию еще сотни космодесантников. Золотые листья и серебряное шитье сжатой в кулак латной рукавицы блестели на солнце, и священный стяг служил путеводной звездой для любого воина, преисполненного отваги и чести.
— Знамя Четвертой с нами! — закричал Уриил. — Да не дрогнет никто, исполняя долг перед орденом!
Его воины ответили криком, в котором звучали гордость и любовь, преданность и вера в знамя, ведущее их к новым высотам доблести. Биться под знаменем роты было почетно, и все воины знали, что герои прошлого смотрят на них и судят о мере их отваги. Лаврентийцы уже были почти сломлены, когда все повернулось против них, но с прибытием Ультрамаринов они снова высыпали из укрытий и пошли на тау. Это было не их знамя, но оно представляло многовековую доблесть, близкую сердцу любого воина.