Однако закон подлости на пару с судьбой решили в очередной раз испортить мое счастье. Неожиданно раздался взрыв такой силы, что нас обоих сбросило со стульев.
Я знаю, что сказала бы моя бабушка. Не переставая чистить свою морковь, она бы заявила: «Сколько вору ни воровать, а расплаты не миновать», или «За все приходится платить», или еще «Нечестно добытое добро пользы не приносит» и даже «Горгона может превратить в камень праведника, но душа его все равно упорхнет легкой бабочкой».
Как бы то ни было, но, когда что-то взорвалось в моей квартире, я рухнула со стула, опрокинув тарелку. Рик же инстинктивно нагнулся, уклоняясь от опасности, и бросился ко мне, чтобы защитить. Наконец-то я вывела его на чистую воду: это секретный агент, лучший в своем деле, который пытается забыть о тяжелом прошлом и начать новую жизнь.
Взрыв произошел в моей комнате. Это буквально разлетелся на части мой компьютер. Клубы дыма, несколько языков пламени, но самое ужасное — отвратительно удушающий запах горелой пластмассы.
Рик поспешно хватает первую попавшуюся тряпку и сует ее под воду.
— Открой окна. Не нужно этим дышать.
Он бросается к адской машине, выдергивает шнур питания, отодвигает мои вещи и накрывает компьютер влажной тряпкой. Я дрожу как осиновый лист. Подхожу ближе, стараясь держаться позади Рика.
— Недолго же он проработал, — шутит он, чтобы разрядить обстановку, и склоняется к компьютеру. Задняя часть вся разворочена. Края почернели, словно в него выстрелили ракетой. — Черт, на этот раз мне уже не удастся его починить простым перезапуском. Ты сохраняешь информацию на внешнем диске?
— Время от времени.
— Твоя презентация по-прежнему здесь?
— У меня есть копия в банке…
«Даже умирая, она продолжает врать».
— Судя по разрушениям, жесткий диск вряд ли уцелел. Последний раз я видел такое во время учебы. Один шутник напортачил со схемой электропитания, и все взорвалось. Точно так же, как сейчас.
Он замечает, что я дрожу. Берет мои руки.
— Жюли, все хорошо. Больше ничего страшного не случится. Второй раз компьютер не взорвется. Лучше пойди на кухню, подыши свежим воздухом, потому что этим запросто можно отравиться. Я не хочу закончить сегодняшний вечер в приемном отделении неотложной помощи.
Я подчиняюсь. С самым невинным видом интересуюсь:
— Что там сделал твой однокурсник с электропитанием?
— Он вывел из строя одну крошечную деталь, ерундовый резистор. Но в таких машинах размер деталей никак не связан с их важностью. Тот случай научил нас, что всегда нужно помнить об этом.
«Ты тоже, Жюли, кое-чему научилась. Ты изобрела бомбу замедленного действия, которая взрывается, когда ей хочется».
Рик еще ближе склоняется к компьютеру.
— У тебя есть фонарик?
И тут же улыбается мне:
— Разумеется, есть, ты ведь им так дорожишь…
Мне хочется провалиться сквозь землю. Мой сказочный вечер медленно превращается в полицейское расследование после покушения. Мне, пожалуйста, одиночную камеру. Если я дам ему фонарик, из-за которого чуть не лишилась руки, застряв в его почтовом ящике, он может увидеть деталь, которую я намеренно испортила, чтобы заманить его к себе. Вы осознаете весь ужас и нелепость ситуации?
Я молчу. Делаю вид, что не слышу. Продолжаю стоять у окна, вдыхая свежий воздух, словно опьяневший от ветра пес, высунувший из машины голову со свисающим из пасти языком. Рик решает не настаивать и просто спрашивает:
— Ты выключаешь компьютер на ночь?
— Не всегда.
— Значит, тебе невероятно повезло, потому что, если бы этот взрыв случился ночью, когда ты спала, ты бы заработала сердечный приступ плюс, возможно, загоревшееся одеяло.
«Да уж, повезло… Наше первое свидание превратилось в военную сцену. Если это везение, то…»
Он добавляет:
— Зато мы всегда будем вспоминать, что наш первый ужин сопровождался фейерверком! Но среди этого запаха и дыма продолжать, как мне кажется, сложно…
— Мы не можем так расстаться!
Неуместный крик души. Я знаю, что не должна была так реагировать, но это вышло само собой. Два его последних гребешка наверняка остыли, мои прилипли к стене, прямо под ними виднеются осколки разбитой тарелки. Теплая дружеская атмосфера улетучилась, в квартире воняет. Я погружаюсь в депрессию.
Он улыбается:
— Если хочешь, мы можем взять твой вкусный ужин и закончить его у меня.
Меня переполняет благодарность. Даже если он бывший шпион в бегах, я никогда его не выдам. Я готова поклясться, что провела с ним ночь, если ему понадобится алиби. Я даже готова на самом деле провести с ним ночь, чтобы это выглядело более убедительно.
Мы складываем все на поднос и поднимаемся к Рику. Он расчищает место на столе, мы смеемся. Словно два подростка, тайком устроившие себе пикник.
— К сожалению, — говорит он, — у меня нет красивой скатерти, и бокалы самые простые, но зато нам не понадобятся противогазы.
Мы садимся, и о чудо! Мы снова общаемся, все продолжается так, словно компьютер и не взрывался. В какой-то момент я — в полной уверенности, что мы по-прежнему у меня дома, — встаю и иду к своему холодильнику, но оказываюсь перед дверью в его туалет.
Это вызывает у Рика смех. Он смеется искренне, громко, раскованно. Все, как я люблю.
— Садись, — говорит он, — я сам достану твой торт.
Я возвращаюсь на место и наблюдаю за ним. Он выкладывает на блюдо красивый клубничный торт. Этот торт — моя первая зарплата в булочной. Мадам Бержеро вручила его мне в знак благодарности за воскресную работу. Протягивая мне коробку, она сказала, что я несомненно буду замечательной продавщицей и, пока я еще не нашла себя, она будет счастлива поработать со мной. Этот торт — не просто лакомство, он — мой шанс, плод моего труда, и я разделю его с Риком.
— А в школе ты был примерным учеником или лодырем?
— Маленьким серьезным мальчиком. Я любил посмеяться, но сам никогда не паясничал. Дома это было делать непросто…
Он замолкает. Встает со стула, стараясь выглядеть естественно, но я вижу, что ему не по себе, словно он слишком много сказал. Да, он явно проговорился и теперь выглядит смущенным. Когда я оказывалась в подобной ситуации, он всегда проявлял тактичность. Я должна протянуть руку помощи. Поэтому продолжаю:
— А я один раз осталась на второй год.
— Из-за какого предмета?
«Из-за мальчишек».
— Немного из-за математики, но в основном из-за поведения.
— Ты что, была недисциплинированной?
— Представь себе!