Придя к этому выводу, Боцман усмехнулся, посмотрел на часы, выругался себе под нос и спешно покинул парк, так и не завернув на ту аллею, где сидела на скамейке Маргарита. В тот день они не встретились, хотя и думали друг о друге и были совсем рядом. Такая вот странная судьба. Впрочем, подобное случается в жизни часто, просто нам не дано никогда узнать, насколько часто…

* * *

Машину Иннокентия Федоровича перегнали на территорию стройки, и с того времени вокруг нее в каждую свободную минутку толпились умелые и не очень умелые механики. Работа спорилась. Брат Василя сдержал свое обещание и действительно добыл исправно работающий двигатель по сходной цене – покупку его оплатил из своего кармана Боцман. Узнав об этом, мужики покачали головами – не дороговато ли обходится прорабу благотворительность? Адъян предложил скинуться, кто сколько может, сам занялся сбором денег, и Маргарита, узнав об этом от Чуни, тайком внесла в общее дело и свою щедрую лепту, попросив Адъяна ничего не говорить Георгию. В результате хватило на все – не только на новый движок, но и на прочие необходимые запчасти, на ремонт и даже на покраску, с которой пособил все тот же двоюродный брат Василя.

Утром Девятого мая неузнаваемо похорошевшая «волжанка» лихо подкатила к дому, где жил Иннокентий Федорович. После того, как по телевизору закончилась трансляция парада, пенсионер вышел из подъезда, гордо сверкая наградами на пиджаке. Военных орденов и медалей у него, конечно, не имелось – годами не вышел, был в Великую Отечественную еще мальчишкой – но звезда Героя Социалистического Труда, а также орден «Знак Почета», прозванный в народе «Веселые ребята» за изображение рабочего и колхозницы, у него имелись. Сжимая в руках три красные гвоздички, Иннокентий Федорович прошествовал к подъезду Леокадии Альбиновны, даже не поглядев на стоящую рядом «Волгу» – просто не узнал свою любимицу. Ну, тут уж его остановили, протянули ключи.

– Забирай, дед, свою машину! Катайся с ветерком!

Сначала Иннокентий Федорович поверить такому не мог. Думал, это какой-то розыгрыш. Столько случаев известно, когда пожилых доверчивых людей обманывали. Может, и это какое-то хитрое надувательство? Он подозрительно оглядел автомобиль: неужто это и впрямь его бывшая «недвижимость»? Похоже, и правда она, его «волжанка». Только помолодела лет на десять, вон как блестит, сверкает хромированными деталями, подмигивает чистыми фарами. Батюшки светы, сколько ж с него сейчас денег слупят за такой ремонт? Не иначе квартиру придется продавать, а самому в гараж перебираться на старости лет…

– Иннокентий Федорович, этот ремонт – подарок вам на Девятое мая от фирмы «БилдСтрой»! – звонко сказала Марго, которая быстро поняла, какие мысли бродят в голове старика. – Вам это ничего не будет стоить… Ну, вот честное слово!

Первое время пенсионер все никак не мог этого понять. А когда, наконец, осознал, то отвернулся и смахнул слезу.

– За машину, конечно, спасибо… – забормотал он. – Отремонтировали – высший класс, прямо глазам своим не верю… Но лучше бы вы детям эти деньги отдали… Они – наше будущее.

И потрепал по головке вертевшуюся рядом Чуню.

А та заглянула ему в глаза, сделала лицо, как у Кота из мультфильма о великане «Шреке» и вкрадчиво попросила:

– Дедушка, а покатайте меня на новой машине, а?

Глава двадцатая
последняя

После Девятого мая до сдачи объекта оставались уже не месяцы, а недели. Работа на стройке сворачивалась, с каждым днем на территории «Неваляшки» происходили заметные изменения: вчера разобрали последнюю времянку, в которой уже не осталось никаких материалов, сегодня исчезло несколько бытовок, обитатели которых уже давно были переведены на другой объект, завтра должны были увезти последнюю кучу мусора, а еще через некоторое время – заасфальтировать подъездную дорожку к дому. И каждый раз, когда Марго замечала очередную перемену, ей становилось грустно. Нечто подобное она чувствовала в школе перед последним звонком и выпускным. Лицей свой Маргарита любила, класс у них был хороший, дружный, и расставаться со всем этим было очень жаль. Но тогда вместе со светлой печалью в душе мирно уживалось и радостное волнение, предвкушение еще не очень понятной, но такой привлекательной, волнующе-манящей взрослой жизни… А сейчас была одна лишь печаль. Та жизнь, к которой она уже успела привыкнуть за эти полгода, жизнь, в которой было интересное занятие, смысл и, конечно, человек, которого она полюбила, – эта жизнь заканчивалась. А что предстояло дальше, не знал никто. Во всяком случае, Марго точно не знала. В том, что она сумеет найти себе другое занятие по душе, Маргарита теперь почти не сомневалась. И даже на то, что может наполнить свое существование каким-то иным смыслом, кроме тусовок и шопинга, надежды имелись. Беда в том, что не это представлялось самым главным. А найти замену самому главному, как отлично понимала Марго, будет нелегко. И вряд ли вообще получится…

Однажды в прорабскую, где Марго в гордом одиночестве приводила в порядок последнюю документацию – Боцман, как обычно, был на объекте, доводил до идеала уже практически законченную работу, – заглянула Маричка, одетая уже не в спецовку, а в скромное летнее платье.

– Доброго ранку! – поздоровалась она. – Маргарита Михайловна, я до вас поговорить пришла.

– Конечно, Маричка, садись. – Марго убрала со стула сумочку, чтобы освободить место для визитерши. Но та замахала рукой, мол, не надо, я лучше постою.

– У меня велика просьба до вас, – сообщила она. Помолчала, видимо, собираясь с духом, и добавила после паузы:

– Мы тут с Адъяном подумали и решили Чуню усыновить.

– Удочерить – машинально поправила Марго.

– Нехай буде удочерить, – согласилась девушка. – Но як це сробить, ни я, ни он не знаем. Ходили до Георгия Владимировича, он сказав с вами поговорить. Може, сказав, ее батько поможе, може, сама щось подскажет, чи в Интернете подивиться…

Маргарита задумчиво покачала головой. Слова девушки вызвали в ней целую бурю эмоций. С одной стороны, восхищение – сама она никогда в жизни не решилась бы на такой поступок, несмотря на все свое благополучие. Взять к себе чужого ребенка, неизвестно с какой наследственностью, да еще выросшего на улице, и заменить ему мать – это необыкновенная смелость и ответственность. Маргарита не была на такое способна. А вот Маричка, ее ровесница, у которой не было ни квартиры, ни богатого папы, ни даже более или менее твердой уверенности в своем будущем – отважилась. Так что, с другой стороны, Марго была очень рада за Чуню. А с третьей – тут же начала беспокоиться. А получится ли у ребят то, что они задумали? Разрешат ли им удочерение – в таких-то обстоятельствах?

– Это очень смелый шаг, Маричка, – осторожно проговорила Маргарита. – Вы хотите поступить очень благородно. Я понимаю ваши чувства, но… Ты не обижайся на то, что я сейчас скажу, но ведь у вас с Адъяном пока даже своего дома нет. Куда вы приведете ребенка?

– Будем снимать комнату, – пожала плечами Маричка. – Все краще, чем в бытовке.