— Нет. Я лишь полагаю, что знаю, но не имею доказательств. Надеюсь, доктор Трумэн сумеет установить время смерти достаточно в узких пределах, тогда мы сможем сделать свои выводы… Миссис Гролли звонила мне в четверг незадолго до полудня… Возможно, ее убили лишь вечером, продержав некоторое время в заточении.
Обдумав ситуацию, Сильвия произнесла:
— Теперь я понимаю твои сложности. Это мог быть любой автомобиль с такой же шиной на переднем левом колесе. След мог быть оставлен за день или два до убийства или на следующий день после него; и даже если это машина Лосстенов, ты не сможешь доказать, кто был за рулем.
— Абсолютно верно, — согласился Селби. — Невозможно обвинить в убийстве автомобиль, можно предъявить обвинение лишь водителю. Все сомнения толкуются на суде в пользу обвиняемого. Если свидетельство или улика могут быть объяснены приемлемой гипотезой, исключающей вину, присяжные обязаны принимать во внимание лишь эту гипотезу.
— Но все-таки мне кажется, что у тебя достаточно оснований для ареста Лосстенов.
Селби покачал головой:
— Нет, придется еще посидеть, подождать.
— Мы окажемся сидящими на гвоздях, как только эта новость станет достоянием публики. «Окружной прокурор скрывает телефонный звонок убитой женщины!» Единственный способ спастись — арестовать кого-нибудь и таким образом создать собственную сенсацию.
Селби рассмеялся, но в его смехе можно было уловить грусть.
— Иди в дом, — сказал прокурор, — осмотри труп на полу, и ты лучше поймешь мое состояние.
Сильвия направилась было к дому, но, вернувшись с полпути, подошла опять к Селби и сказала:
— Дуг, не будь слишком осторожным.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Арестуй их, не дожидаясь сбора всех доказательств. Если ты веришь в их вину, брось преступников за решетку и отрабатывай детали позже.
Селби машинально кивнул в ответ, показывая, что слышит ее слова. Однако Сильвия поняла, что его мысли далеко, он занят анализом ситуации, поиском доказательств, и смысл ее слов не достигает его сознания.
— Дуг Селби, лучше послушай меня! Я с тобой говорю! Ты не должен осторожничать. Люди хотят действий. Ты служишь людям и должен давать им то, что они хотят. И если у тебя есть достаточно улик против кого-то, производи арест. Люди желают действий.
Селби сунул руки глубоко в карманы брюк и, набычившись, сказал неторопливо:
— Да, они всегда вопят, требуя действий, но платят они мне вовсе не за это.
— А за что, позволь тебя спросить?
— За победу справедливости.
Сильвия Мартин хотела что-то сказать, но передумала, повернулась и направилась к дому. Селби вернулся на свое место в тени деревьев.
Через пятнадцать минут на пороге появился шериф Брэндон, и Селби подошел к нему:
— Рекс, тебе, наверное, приходило в голову, что ребенку грозит опасность?
Брэндон кивнул.
— Я хотел предложить, чтобы ты поехал домой и рассказал все миссис Брэндон. Постарайся сделать это так, чтобы не встревожить ее…
Рекс Брэндон прервал прокурора:
— Она никогда не простила бы меня, если бы я сразу не оповестил ее. Десять минут назад я разговаривал с ней по телефону и рассказал о том, что случилось.
— Как она отнеслась к этому известию?
— У меня дома валяется кольт, который я таскал в то время, когда перевозил почту. Моя жена может из него с пятидесяти ярдов пробить консервную банку девять раз из десяти… Пуля сорок пятого калибра делает в человеке огромную дырку, и после того, что я рассказал миссис Брэндон, она без колебаний нажмет на спусковой крючок… Сильвия сказала, ты здесь нашел улику в виде следа шины?
Селби кивнул.
— Мы могли бы скрутить этих Лосстенов еще до того, как ты уложишь последние соломинки в стог.
— Вот этого я и боюсь, — ответил Селби. — Надо быть крайне осторожным, имея дело только с косвенными уликами.
Когда Брэндон заговорил, в его голосе послышались одновременно настойчивость и озабоченность:
— Знаешь что, сынок, не позволяй Инес Стэплтон чересчур командовать тобой. Долгое время вы были хорошими друзьями, я знаю, что она тебе нравится, но…
Селби явно думал о чем-то своем. Без всякой связи с предупреждением шерифа он сказал:
— Я лечу в Сан-Франциско, Рекс.
— Зачем, Дуг? Новая версия?
Селби покачал головой:
— Нет. Просто мы слишком мало знаем об этой женщине.
Брэндон внимательно посмотрел на прокурора и сменил тему разговора:
— Нашлась ее сумочка. Миссис Гролли, видимо, уронила ее за диван.
— Что в сумочке?
— Немного денег, водительское удостоверение, ключи, вечное перо, карточка социального обеспечения, пудреница, губная помада, две запечатанные в целлофан соски, английская булавка и огрызок карандаша, заточенного тупым ножом человеком, который ничего не смыслит в заточке карандашей.
— Доктор Трумэн определил время смерти?
— Пока он не совсем уверен, но, по-видимому, это четверг, где-то вскоре после разговора с тобой.
— Так, значит, ее сумочка находилась за диваном?
— Да.
— Могла она завалиться туда случайно?
— Никоим образом.
— А если бы у убийц было намерение спрятать ее, они наверняка подыскали бы другое место?
— Верно.
— Следовательно, она бросила ее туда специально, чтобы навести на след.
— Какой след?
— Она допускала, вероятно, что ее куда-нибудь увезут из этого места, и бросила сумочку или… У нас не возникает проблем с установлением личности убитой, Рекс?
— Абсолютно никаких. На ней обручальное кольцо. На водительских правах отпечаток большого пальца правой руки, фотография…
— Попроси Терри сопоставить отпечаток пальца с тем, что на правах, хорошо?
— Это первое, что мы сделали. Отпечатки идентичны. Так что это бесспорно Алиса Гролли.
— Хорошо, Рекс. Я постараюсь успеть на пятичасовой самолет в Сан-Франциско.
Оказалось, что воздух Сан-Франциско резко отличается от сухой с запахом пустыни атмосферы Мэдисон-Сити. Холодный туман, приплывший с океана, рождал золотистые нимбы вокруг уличных фонарей. Звонки трамваев, монотонный вой портовых сирен, низкие пароходные гудки, приглушенные пухлым покрывалом тумана, звучали, словно музыкальное попурри из какого-то другого мира.