– Здравствуй, Евдокия, – произнесла она печально, – тебе надо пойти со мной в молельню. Афанасий очень плох. Зовет тебя.
Евдокия не смогла вымолвить и слова. Она молча пошла за монахиней, чувствуя, как дрожат губы. Все, кого она знала, уходили. Не осталось ни родственников, ни друзей семьи, только сестра да Влас с Патрикеем. Теперь вот крестный.
– Кто его? – глубоко вздохнув, спросила она у Ефросиньи.
– Он сказал, что это был тот мужчина в костюме, который приехал вместе с красными, – ответила схимонахиня.
– Этот ученый, Рыков? – зло переспросила Евдокия.
– Да, он, – подтвердила схимонахиня, – потом он украл Дарью и увез ее в лес. Я не знаю, зачем он это сделал. Две наши скитницы зашли к Афанасию и нашли его лежащим в луже крови. Я распорядилась перенести его в молельню. Потом мы, как могли, остановили кровь, но рана очень тяжелая.
– Что же это происходит такое? – воскликнула Евдокия со слезами на глазах, ничего не понимая.
– Мир сошел с ума, – пояснила схимонахиня, – дьявол утверждается в своей власти здесь в России и некому его остановить. Мы молимся целыми днями…
– Да уж, это помогает, – зло буркнула Евдокия, – надо брать в руки оружие и уничтожать зло.
– Нет, так нельзя, – покачала головой схимонахиня.
– А как тогда можно, подставить другую щеку? – с горечью спросила Евдокия, смахнув выступившие слезы.
Ефросинья не стала отвечать. Они вдвоем вошли в молельню, и атаманша увидела крестного, лежавшего на столе с повязкой на животе. Всю повязку пропитала кровь. Выглядел Афанасий очень плохо. Черты лица заострились, цвет кожи был каким-то землистым. Казалось, что он мертв.
– Господи, – прошептала Евдокия и бросилась к крестному на грудь.
Ее рыдания заставили старика очнуться. Он тяжело вздохнул и прохрипел:
– Дуся, это ты?
– Да, я, – обрадовалась Евдокия, – мы тебя вылечим. Не волнуйся.
– Это Рыков сделал, – с трудом выдавил из себя Афанасий, – мы с ним вместе воевали… Он был командиром эскадрона…
– Знаю, что это он, – всхлипнула Евдокия, – не тревожься, я найду его и убью.
– Он к святой горе пошел… Местные ее так называют, – продолжал говорить старик, не услышав ее слов, – он ищет золото. Там в пещере много золота, но оно проклято. Все, кто к нему прикасается, умирают. Там ящики со слитками, с царскими золотыми монетами, с английскими соверенами, испанские альфонсы, франки, доллары, драхмы и семьсот тысяч в чилийских кондорах…
– Откуда ты знаешь, что он туда пошел? – голос Евдокии дрогнул. Она не понимала, говорит крестный правду или просто бредит.
– Я знаю, потому что ради этого золота он сюда и приехал, – надсадно прошептал старик, сжимая в своей руке ее ладонь. – Отомсти за меня, спаси девочку, но к золоту не прикасайся. Из-за него пролились реки крови. Весь наш отряд погиб из-за него.
– Да плевать на золото, ты лучше держись, – воскликнула Евдокия, соображая, как помочь крестному. Нормального врача в крепости не было. В город его не повезешь. Если только съездить в город и украсть там врача, а затем привезти его сюда…
Внезапно Афанасий замолчал и уронил голову набок. Евдокия послушала сердце и поняла, что он мертв. По щекам сами собой покатились слезы. На плечо легла ладонь схимонахини:
– Не волнуйся, дочка, езжай, куда тебе надо, теперь мы о нем позаботимся.
– Нет, – покачала головой Евдокия.
Монахиня не поняла, к чему относится это отрицание. Евдокия и сама не очень понимала. В этот момент она думала о сестре. Что их ждет дальше?
* * *
Прощание было трогательным. Атаманша оседлала подаренного ей скитницами коня. Сама Ефросинья со староверами вышла ее проводить. Напутствовала что-то. Говорили тихо. Алексей не мог расслышать слов, но знал – с ним бы они так не разговаривали, а в напутствие послали бы пулю. Вытащив «браунинг», он проверил обойму, дослал патрон в патронник и, сняв пистолет с предохранителя, решительно вышел к ним из-за кустов. Атаманша сидела в седле боком к нему, поэтому не видела опасности. Но вот монахини его заметили. По лицам скитниц волной прошел испуг. Было видно, что Евдокия тоже поняла, что за спиной кто-то есть.
– Не двигаться или буду стрелять, – рявкнул Алексей, приближаясь. – А ну-ка, гражданочка, бросьте оружие и поднимите руки!
На это девушка отреагировала мгновенно, да так, что чекист и не мог себе представить. Резко съехав с седла набок, она выстрелила в него из-под брюха коня. Алексей упал в придорожную канаву, отброшенный убойной силой свинцового заряда. Пуля прошила верхнюю часть груди навылет, аккурат под ключицей. В первые секунды он ощущал только удивление. Был слышен дробный топот конских копыт. Атаманша опять удирала.
– Мать твою так, – выдавил из себя Алексей и закашлялся. Покосился на точно закипавшую вокруг пулевого отверстия в груди кровь, зажал рану рукой, кое-как сел, прицелился, выстрелил вслед беглянке, но в очередной раз мимо. Расстояние было слишком большое, да и он не в самой лучшей форме. Стиснув зубы от нахлынувшей боли, Алексей поднялся на ноги. Монахини смотрели на него с ужасом.
– Мне нужна лошадь, – проговорил он, шагнув вперед и поднимая пистолет. Было неприятно делать это, но другого выхода не было. Добровольно староверы помогать ему не стали бы.
– Фекла, приведи ему Горошка, – распорядилась Ефросинья, не отрывая глаз от дула нацеленного на нее пистолета. Молодая скитница бегом кинулась выполнять ее приказание. Остальные просто стояли и смотрели.
– Вот так-то лучше, – пробормотал Алексей, ощущая, как кровь течет по боку в штаны. Половина гимнастерки пропиталась красным насквозь. Надо было срочно остановить кровь.
– У вас есть врач или кто-то, кто занимается этим? – спросил он у Ефросиньи.
– Мы заботимся лишь о душах, а бренные тела вверяем на волю Господа нашего, – смиренно ответила схимонахиня, – если Он захочет, то оборвет наше земное существование. На то Его воля.
– Понятно, – оскалился Алексей, – дай сюда свой платок и ты тоже, – он ткнул пистолетом в старуху, стоявшую рядом с Ефросиньей. – Живее!
Женщины безропотно отдали ему платки. Алексей взял их, отступил и попытался перевязать рану. Получилось убого. Потом привели пегого жеребца в сбруе.
– Горошек, значит, – повторил Алексей, поглаживая лошадь по шее. Поставил ногу в стремя, оттолкнулся и кое-как забрался в седло. Натянул повод, оглядываясь. – Знаете, куда она поехала?
Монашки сурово молчали, поджав губы.
– Снова понятно, – кивнул Алексей, не удивленный таким ответом. – А не подскажете, где Антон Семенович Рыков, ученый-историк, который тут оставался у вас? Вы его часом в жертву не принесли? Что-то я его не вижу, – Алексей нарочно говорил глумливым тоном, и это сработало.
– Ваш ученый убил Афанасия Порфирьевича, украл девочку и увез ее в лес, – закричала ему в ответ Фекла. Схимонахиня ее одернула, но было уже поздно.