Диксон занимал пост первого заместителя Джексона Коллинза, который, говоря жаргоном Управления, являлся «главным афганцем», хотя никто так его не называл. Все называли его «Макгайвером», поскольку в прошлом он действительно служил в «Морских котиках» и взорвал много всего в самых разных уголках земного шара.
Еще находясь на оперативной работе, Коллинз уже отличался чересчур серьезной натурой, не способной воспринимать иронию, отчего казался смешным и заслужил прозвище придурка из бестолкового телесериала восьмидесятых. И даже солидный послужной список не помог ему избавиться от клички: у него за плечами Военно-морская академия в Аннаполисе, затем с отличием окончил факультет международных отношений Университета Джонса Гопкинса, успел поработать в Институте Брукингса [37] и при нынешней администрации возглавил всю деятельность Управления в Афганистане, направленную на достижение целей, поставленных администрацией.
— Ну как, — спросила Сьюзен, — отношения с Джеком «Макгайвером» Коллинзом теперь стали лучше?
— О да, — подтвердил Диксон. — Раньше он называл меня Гомиком, а теперь я повышен до Доктора Влагалища.
— Ого, какой прогресс. У меня был такой же начальник в Токио. Туп, как пробка. Ни одной работоспособной извилины. Отделение напоминало боевой мостик эсминца. Мы называли его Полубаком.
— Эти ребята из Аннаполиса, что с ними? Они считают, что если человек не знает, с какой стороны нос, а с какой корма, от него не может быть никакого толку. Кстати, а с какой стороны корма?
Сьюзен рассмеялась. Этот парень действительно был смешным; едва уловимый налет гомосексуализма высших слоев общества, лицо, оживленное бурными эмоциями. По отзывам, блестящая голова, судя по всему, обидчивый, Джаред Диксон болезненно столкнулся с бывшими военными, работающими в Управлении.
— Слушай, ты ведь догадываешься, зачем я к тебе заглянула, — сказала Сьюзен.
— Конечно, догадываюсь. Ты используешь назначение в группу взаимодействия с ФБР как предлог навестить свою давнюю пассию Джареда Диксона. Я рад, что ты наконец примирилась со своей неудержимой любовью и неуемным сексуальным влечением ко мне. Ты была так не права, столько лет разыгрывая неприступную твердыню. Только подумай, сколько времени мы могли бы провести вдвоем в каком-нибудь мотеле.
— Ха, еще один женатый тип, жаждущий получить пирожки, но не желающий потратить деньги на миску, в которой можно замесить тесто. О, все в порядке, ты навечно останешься женатым на своей… как там ее зовут, Баффи? Дженнифер? Гиги? — потому что у нее все деньги. Ты не сможешь развестись.
— Естественно, как можно жить без трех особняков, шести машин, конюшни, большой парусной яхты и превосходной коллекции выдержанных вин? Кстати, ее зовут Банни. Нет, Флаффи… нет-нет, кажется, теперь я точно вспомнил — Мимси.
— Ты такой ублюдок! Ладно, на самом деле я хочу просмотреть наши архивы о пусках ракет и расходах боеприпасов за тот день, когда была взорвана гостиница. Еще один раз. Возможно, я что-то пропустила.
— Сомневаюсь, что ты хоть раз пропустила что-нибудь за всю жизнь.
— Ладно, тот случай в Балтиморе, едва не закончившийся смертью объекта, подтолкнул начальство задуматься над мотивами Круса. И я просто должна позаботиться, чтобы эта база была прикрыта, что мы абсолютно чисты. Станет очень нехорошо, если выяснится, что афганское отделение стреляло по своим, чтобы спасти задницу любителю часов.
— Знаешь, все это жутко засекречено. Я знаю, что ты получила допуск почти ко всему, но как насчет того, что осталось?
— Я умная и красивая, и мне все можно.
— Ладно, — усмехнулся Диксон. — Макгайвер полный кретин, но все-таки не до такой степени, уверяю тебя. Я принесу тебе все, — заверил он, — кроме, разумеется, «Пентаметра». Ты ведь понимаешь, что «Пентаметр» нельзя скомпрометировать.
— Конечно, — ответила Сьюзен, ломая голову: «Черт побери, что такое этот «Пентаметр»?!»
Авиабаза Крич,
оперативный центр,
Индиан-Спрингс, штат Невада,
16.00
Здесь шла война. На светящихся экранах, посылающих серовато-голубые отсветы на потолок помещения, которое могло быть заполнено страховыми агентами, составителями рекламных писем или операторами фирмы, торгующей товарами по каталогу, молодые ребята из 143-й экспедиционной эскадрильи охотились, убивали и взрывали, причем делали они все это исключительно хорошо.
— Вам уже вкратце рассказали, что представляет собой Эм-кью-9 «Потрошитель»? — спросил полковник, приглашая Боба и Чендлер в просторное тихое помещение с безукоризненно чистым воздухом, чуть ли не религиозный храм, плотно заполненный исповедальнями.
— Более или менее, — подтвердила женщина.
— Позвольте мне вкратце повторить. Это наша главная система охоты и убийства. Можно сказать, бомбардировщик «Митчелл» [38] войны с терроризмом, воздушный снайпер, готовый отправиться куда угодно и сделать что угодно. «Потрошитель» может висеть в воздухе, на большой или малой высоте, пятнадцать часов подряд, и малыши, управляющие им, вырабатывают чуть ли не мистическую способность чувствовать его возможности. Можно сказать, они сливаются с ним воедино, как выразился бы старый летчик-истребитель вроде меня. У него превосходная оптика и система целенаведения. Вооружение состоит из двенадцати ракет и двух управляемых боеприпасов, как официально именуются «умные» бомбы. И эта штуковина большая. При словах «беспилотный самолет-разведчик» на ум приходит маленькая фанерная штучка с жужжащим моторчиком; так вот, ничего подобного. «Потрошитель» размером со штурмовик «А-10», он оснащен турбореактивным двигателем в девятьсот пятьдесят лошадок. В нем нет ничего, кроме крыльев и электронных прибамбасов. Все считают его маленьким, потому что он безликий, в нем нет ощущения размеров. Ничего эксцентричного, ничего веселого, лишь белая обтекаемая смерть. Мы смотрим на него как на «смертоносное упорство» — так он ведет себя на охоте. У него есть все колокольчики и свисточки, в том числе многоспектральный датчик целенаведения «Рейтеон» АН/ААС-52 с цветной и монохромной телевизионными камерами видимого диапазона, инфракрасным приемником, усилителем слабых оптических сигналов, а также лазерным дальномером и целеуказателем. С такой аппаратурой можно вести студийную телепередачу.
— Чем он стреляет? — спросил Свэггер.
— В основном ракетами класса «воздух — земля» «Хеллфайр АГМ-114». И речь идет об очень точном оружии. Говорят, что свое название ракета получила по аббревиатуре «helicopter launched fire and forget», «пустить с вертолета и забыть». Но, по-моему, это слабое объяснение. На мой взгляд, именно так какой-то генерал-баптист представлял себе адский огонь [39] и серу, которые обрушились на погрязшие в пороке и распутстве города Содом и Гоморру, а также на Афганистан. А теперь серьезно — это ракета с лазерным наведением и двадцатифунтовой боеголовкой, первоначально разработанная для того, чтобы жечь красные танки, катящиеся по Фульдскому коридору. [40] Здесь никаких танков нет, поэтому мы обернули эти двадцать фунтов взрывчатки в так называемый «осколочно-разрывной» кожух. Когда боеголовка взрывается, она посылает во все стороны сто тысяч брызг стали. В основном используется для уничтожения людей и взрыва машин. Может снести и маленькое здание. Для труднодоступных мест у нас есть особое блюдо под названием «вакуумная бомба». Это означает, что за какую-то наносекунду перед детонацией взрывчатое вещество распадается на атомы, то есть превращается в мельчайшие капельки тумана, наполняющие воздух. Затем бомба взрывается и пробивает хорошую дыру в стене вселенной. Ее можно доставить практически в любое место. «Хеллфайр» может пролететь около трех миль, максимальная скорость девятьсот пятьдесят миль в час, так что полетное время минимальное. Первоначально ракета должна была наводиться с помощью телевизора, но эту систему так и не удалось отладить. Тогда в качестве головки наведения использовали так называемый «мягкий лазер»; наш оператор отсюда захватывает цель и загружает все данные в систему наведения самой ракеты, после чего производит пуск, и «птичка» следует за лазерной сигнатурой до самого конца пути. Она разогревается за первые несколько сотен футов и после этого становится очень надежной. Весьма мерзкая стерва — появляется под низким углом, чуть выше вершин деревьев, и в зависимости от того, как точно наведена, может влететь в окно, миновать кулер с водой и автомат с кока-колой, остановиться и заглянуть в туалет, постучать в дверь, войти в приемную имама, дождаться, когда он будет готов, и только тогда заглянуть к нему в кабинет и взорвать его ко всем чертям.