— Товарищ лейтенант, а что у вас ловится по ящику в такой глуши?
— У нас ловится многое. Все, что показывают в Японии, то и у нас можно поймать. А если повезет, то и Америку. Аляску. Английский знаете?
— Для телевизора хватит.
— Ну вот, не зря время проведете, — улыбнулся лейтенант.
Кот подошел к ящику. Аппарат был не наш — фирмы Philips. Кот врубил ящик и стал шариться по каналам, наблюдая красивые картинки «ненашей» жизни. Наконец нашел каких-то волосатых парней, которые хрипло орали под гитары. Такую музыку Лехе приходилось слышать несколько раз в жизни. Он слыхал, что это очень модно и что это растлевающее влияние Запада. Но до сих пор не мог понять — нравится она ему или нет. «Заодно и разберусь», — подумал Леха. На этот раз эти рваные ритмы соответствовали его настроению. Вот если бы снять фильм о его похождениях за два последних дня — то этот вой и скрежет был бы в самый раз в качестве озвучки.
Дверь открылась, на пороге стоял солдат, типичный очкастый салабон из интеллигентов.
— Ваш ужин.
Еда была отличная, явно не из солдатской столовой. Кусая свиную отбивную, Кот вспомнил о только что виденном солдате.
— Не повезло тебе, парень. После службы в таких вот местах ни в какую заграницу ты точно не попадешь. Будешь, как и я, навсегда — вроде как гэбистом, а вроде как и нет…
Он доел, допил чай и, закурив сигарету, повалился на кровать. В ящике музыка сменилась, теперь там красивая тетка изображала что-то вроде любовных страданий.
Тут дверь снова открылась, и солдат впустил Мельникова. В руках тот держал две бутылки коньяка.
— Ну, как тебе изоляция?
— Да ничего.
— Приобщаешься к чуждой нам рок-музыке?
— А она и в самом деле чуждая? Я как-то не заметил. По-моему, вполне в духе моего путешествия. Рожи только у них, как у хулиганов из подворотни. Да я последнее время и не на такие рожи насмотрелся.
— Это точно. Теперь давай, излагай подробно свои приключения с того момента, когда тебя последний раз видел Прохоров. Про то, как и с кем ты там в поселке развлекался, можешь пропустить.
Кот вырубил ящик и начал рассказывать. Мельников слушал очень внимательно.
— Да, ты в такие дела вляпался, что у нас теперь только два выхода: либо обеспечить тебе автомобильную катастрофу, либо взять к нам на работу. Пойдешь?
— Первый выход меня не очень устраивает. Значит, выбора у меня нет.
— Ладно, это у меня такой юмор дурацкий. Выбор, у тебя, конечно, будет. И сейчас есть. Тебе не надоели наши развлечения?
— Местами, конечно, слишком весело. Но, с другой стороны, ничего. Я ведь в тот день, когда мы встретились, как раз думал — хорошо бы снова на войну. Не потому, что я в людей люблю стрелять. А потому что настоящим делом занимаешься.
— Значит, так. Я говорил по спецсвязи с начальством. Оно одобрило нашу дальнейшую работу. Я ведь, Леха, еще там, в Африке, на тебя виды имел. Хотел, чтобы ты после дембеля к нам пошел. Да только вот отдел, в котором я работал, закрыли и меня в другое место перекинули… Ладно, если ты согласен, то теперь ты специальный корреспондент ТАСС.
— Я? Да я писать-то никогда ничего не пробовал. Кроме сочинений в школе и объяснительных в милиции.
— Во-первых, научишься. Во-вторых, ничего пока писать и не требуется. На самом деле ты — сотрудник КГБ. Пока что внештатный. Кстати, ты корреспондентом уже со второго апреля числишься. А во-вторых, зарплату-то тебе надо где-то получать? Конечно, поменьше, чем у Старкова, но все-таки…
— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.
— Так уж случается. Может, потом и в настоящие труженики пера выдвинешься. Ладно. Теперь о наших делах. А они, в общем-то, нехорошие. О том, что за этой возней с золотом стоят люди из нашей конторы, ты знаешь. А скажи мне, товарищ новоиспеченный чекист, что ты еще думаешь?
— То, что за ними стоит иностранная разведка. А скорее всего — две разведки, которые действуют в разных направлениях.
— Ого! Основания?
— Эпизод с предательством Валеры. То, что мне пытался втюхать Старков, — ерунда. Мол, увидели золото и с ума посходили. Непохоже. Пилота они заменили. Людей Старкова обработали. Да только те, вторые, не знали о радиации. Но вот что странно… Они ведь тоже наверняка не за золотом пришли? Да и вообще, почему там два тайника? Один ложный, другой настоящий? Но ведь оба отмечены. Чушь какая-то.
— Вот и мне кажется, что чушь. Но понять я этот расклад никак не могу. Ну, ладно. Пока информации нет, голову ломать нечего. Поговорим о текущих делах. А они такие. Мы обнаружили черт-те что и сбоку бантик. Ни в какие известные варианты наша находка не вписывается. Наверху все сидят и чешут репу, думают, что делать дальше. То ли посылать туда большую научную экспедицию, то ли закидать это место ракетами к чертовой матери. Пока они размышляют, — а размышлять они могут долго.
— Но ведь Старков и компания хотели эту штуку достать и просто увезти?
— Мало ли что они хотели. Ребенок тоже хочет поиграть со спичками и поджигает дом. Где гарантия, что они хоть отдаленно представляли, с чем связались? Пока что ни одного физика мы в этом деле не видим. Но если Старков знал, что там нечто странное, то об этом должен знать кто-то еще. Мы обязаны до этого докопаться. Нам дано добро на то, чтобы вытрясать информацию любыми доступными методами. Своими силами, но не оглядываясь ни на кого. Послезавтра прибудет подмога. Так что завтра с утра мы вылетаем в Магадан и начинаем трясти твоих хороших знакомых. Прохоров там нас заждался.
— А что он делает?
— Он по мере сил пасет твоего друга Виктора Павловича. Вот с него-то мы и начнем. Кстати, как ты думаешь, куда может податься Старков?
— Вы думаете, он сможет выйти из тайги?
— А почему бы и нет? Ты ж сам говоришь: мужик он сильный, бывалый таежник. Так что ему эти сто километров как два пальца… Раненый?.. Не так, чтобы очень. Тем более что карабин-то он захватил. Не пропадет, гнида.
— Это точно. Он живучий. Такие откуда угодно выберутся. Товарищ капитан!
— Слушаю.
— Я вот что подумал. Ломал я все голову, откуда у него такое влияние? Конечно, человек он сильный. Честно говоря, у меня он порой вызывал некоторую симпатию. А уж уважение — точно.
— Врагов надо уважать. В западном мире люди такого типа очень ценятся. Те, которые идут к своей цели по трупам. Но продолжай.
— Он опирается на существующую на Колыме какую-то скрытую силу.
— Может, на блатных?
— Может быть. Но есть у него какое-то особое влияние. Потому-то он и такой большой человек.
Мельников задумался.
— Ты знаешь, где-то ты прав. Мы ведь наводили справки о его легальной работе. У него и в самом деле как-то уж все хорошо получается. Если он подбирает рабочих в экспедицию, то там тишь да гладь. Не бузят, не пьянствуют — как это обычно бывает. Или вон тот случай с переправкой бичей. Не так-то просто это все устроить. А по твоим словам, он как партия: сказал «надо», и они, как комсомол: «есть». Но вот это-то нам и нужно выяснить. Кстати, теперь ты можешь выйти подышать воздухом. Допуск на тебя получен.