– Мне понятна твоя грусть. Все мы флотские и должны были бы спасти их. Но ты ведь прекрасно знаешь об особенностях нашей миссии. Она строго секретна. Со всеми вытекающими последствиями.

– Вот еще! Нет у меня никакой грусти! – чисто по-женски воскликнула Юонг, забывая и о субординации, и о партийной дисциплине. – Что касается его, то он и сам выберется, и друзей своих из беды вытащит. Ведь он – настоящий боевой товарищ. Это я вам со всей ответственностью заявляю.

– Я охотно тебе верю, – согласился начальник, догадываясь, что подчиненная влюбилась в своего русского напарника. А вот то, что она никогда в этом не признается, он был уверен на все сто. Поэтому ни на каких объяснениях настаивать не стал, а лишь похлопал Юонг по плечу, словно утешал в не признаваемой ею горести. Они постояли на палубе еще некоторое время, наблюдая за восходом солнца. Море преобразилось, получив яркие багровые оттенки. Женщина молча смотрела на появляющееся из-за горизонта небесное светило, и по ее щеке невольно покатилась слеза. Еще чуть-чуть, и Баттерфляй бы зашмыгала носом и расплакалась. Однако силою воли заставила себя успокоиться. Что бы там ни было, русский агент, реального имени которого она даже не знала, должен был остаться в прошлом. Тем более что ничего, кроме полунамеков и недомолвок, между ними не было.

Юонг украдкой смахнула злосчастную слезу и обратилась к начальнику:

– Пойдемте, товарищ адмирал. Скоро совсем рассветет. Нельзя рисковать. Подводную лодку могут засечь.

– Пускай только попробуют! Мы еще им покажем, где раки зимуют! – с бравадой в голосе воскликнул тот, после чего снова резко переменил тон и более спокойно сказал: – Пойдем, дочка. Ты права.

Они покинули палубу. Спустя минуту люк был задраен, а субмарина начала погружение. Вскоре она исчезла в красноватых рассветных водах.

42

Сигнальная ракета никакого толку не дала. По крайней мере, ничего, что предвещало бы появление помощи, никто из русских не заметил. Не видел никто и выплывавшей на время северокорейской подводной лодки. Хотя тот же Боцман догадывался, что таковая должна была быть где-то поблизости.

Спасательный плот, на котором находились подводники, продолжал болтаться средь волн.

– Что-то о нас забыли, – промолвил инженер. – Зря мы, что ли, сигнал подали?

– Еще не вечер, Марат Петрович, – шутливым тоном заметил Зиганиди.

– Все еще может случиться, – подхватила Сабурова.

– И кто знает, возможно, даже через несколько секунд рядом с нашим плотиком всплывет подводная лодка, – не удержался от высказывания и Саблин.

– Подводная лодка вряд ли, а вот… – начал было Плахин, однако внезапный шум за спинами заставил его замолчать. Все устремили свои взоры туда, где было заметно, что вода вздыбливается, бушует, пенится.

– Подлодка, что ли? – насторожился Коля, подтягивая к себе автомат.

– Что-то не очень похоже, – возразила Катя.

– О, боже! – воскликнули все, кроме Марата Петровича. В каких-то десяти метрах от спасательного плотика из морских пучин на поверхность выплыл сверхглубинный подводный аппарат «Русский витязь». Похоже, что никто, за исключением инженера, не ожидал такого поворота событий. Они и радовались, и удивлялись одновременно. СПА был цел и невредим. Могло показаться, что это какое-то чудо. Однако чудес на свете не бывает. Кому, как не нашим боевым пловцам, это было хорошо известно. Когда первая волна радости и удивления схлынула, Зиганиди пристальным взглядом посмотрел на инженера. Тот делал вид, что удивлен, как и все остальные. Однако при этом на лице его играла снисходительная улыбка.

– Марат Петрович, вы ведь с самого начала знали, что он всплывет? Знали, и ничего нам не говорили? – спросил Николай.

– А я вот догадывался, что все приблизительно так и будет. Вас взгляд выдавал, – заявил Боцман, вспоминая, как Плахин реагировал на его сокрушения по поводу затопления СПА.

– Ребята, вы меня насмешили, честное слово, – Марат Петрович больше не смог терпеть и рассмеялся. – Ну, вроде же все знакомы с главными техническими особенностями «Русского витязя». Как вы могли подумать, что он на самом деле затонет?

– Марат Петрович, да вы жук! – воскликнула Катя.

– Жук, не жук, а технические параметры аппарата знаю хорошо, – продолжал посмеиваться тот.

– Ну, да, каемся, мы подзабыли, – ответила за всех Сабурова. – Но вы нам напомните? Правда, ведь?

– Конечно же, напомню, – не стал томить ожиданием Плахин. – Здесь нет никаких причин для удивления. Все дело в особенностях конструкции СПА. Я же вам раньше говорил о том, как отрегулирована на нем автоматика. А отрегулирована она на наличие в кабине движения. Если на протяжении десяти минут в кабине отсутствует движение, то бункеры с дробью отстреливаются автоматически. А что это означает? А то, что аппарат обязательно начнет всплывать. Если, конечно, не встретит на своем пути каких-либо препятствий или еще при погружении не угодит в какую-то ловушку. Но наш «Витязь» почти не припозднился. Хотя время, отведенное на всплытие, полностью выдержано. Поскольку СПА с палубы «717»-го просто скатился в море, подобно шару, в кабине в движение пришли незакрепленные предметы. К примеру, кресло. И пока шла болтанка, автоматика фиксировала наличие движения в кабине. И лишь тогда, когда «Русский витязь» оказался на дне, в кабине все успокоилось. С того момента и начался отсчет упомянутых мною ранее десяти минут. Аппарат начал всплывать, была проведена принудительная вентиляция, а затем включился аварийный радиомаяк. Я допускаю, что по пути на поверхность его мог немного притормозить борт «717». Более точно об этом наверняка скажут наши эксперты.

– Да-а-а, – протянул Зиганиди и весело добавил: – Марата Петровича хлебом не корми, а дай только лекции почитать.

– Ага, с на ходу выстроенными гипотезами и наметками на их дальнейшее доказательство экспериментальным путем, – поддержала товарища Сабурова.

– Кто на что учился, – резюмировал Саблин.

Вся четверка задорно расхохоталась.

Утро вступило в свои права. Небо было чистым, без единого облачка. В этой синеве на западном небосклоне появилась точка. Она очень быстро приближалась, увеличиваясь в размерах. Сомнений не оставалось – это был самолет. Но не гражданский, а военный. Вскоре его можно было довольно хорошо рассмотреть даже невооруженным глазом. Судя по опознавательным знакам, самолет принадлежал российской морской авиации. На предельно низкой высоте он пролетел над морем. Пилоты засекли местонахождение спасательного плотика и всплывшего сверхглубинного подводного аппарата. Сабурова, Саблин, Зиганиди и Плахин проводили крылатую машину долгим взглядом. Самолет пролетел еще километра три-четыре на восток и развернулся, взяв обратный курс.

Едва самолет успел снова превратиться в маленькую точку, как на горизонте появились смутные очертания судна. Несмотря на эту расплывчатость, боевые пловцы сразу определили, что это военный корабль. Через некоторое время можно было рассмотреть развевающийся над судном Андреевский флаг. Пассажирам спасательного плотика оставалось лишь запастись терпением и дождаться, когда российский военный корабль приблизится к ним.