– Переутомление – бич современного цивилизованного мира. Если вы собираетесь значительное время использовать своих людей, то нужно их хоть немного беречь. Другое дело – мои живые торпеды, эти изделия одноразового использования.
– И поэтому тюремщики их перед каждым сеансом зомбирования лупят, как упрямых ослов, – усмехнулся шейх и уставился на ученого вопросительным взглядом.
– Это не моя прихоть или, не дай бог, маниакально-садистская страсть. Так нужно для дела.
– Не понимаю. Вы вроде бы говорили о совершенно новой технологии подчинения воли. А я наблюдаю элементарную подготовку наподобие смертниц – «черных вдов». Сперва побоями подавляют волю, затем путем заучивания сур из Корана их настраивают на то, чтобы они принесли себя в жертву.
– А у вас неплохие знания относительно этой темы, принц. – Карл Мерк поспешно допил коктейль, пока лед окончательно не растаял. – Но они поверхностны. Побоями я не подавляю волю, просто мой метод требует погрузить подопытного в расслабленное состояние. После чего установка электромагнитных импульсов на его мозг накладывает сведения о новой личности. Ну, к примеру, как снимки проектора.
– А зачем нужен нокаут? – Неожиданно глаза Аль-Кадиба загорелись неподдельным интересом, шейх обладал живым и пытливым умом. – Ведь можно было просто его усыпить, а потом накладывать задуманное.
– Наркотики создают сюрреалистические галлюцинации, и во время работы установки электромагнитных импульсов одни картинки могут наложиться на другие, что, возможно, приведет к сбою поставленной задачи. И чем этот эксперимент закончится… – Карл красноречиво развел руками, давая понять, что последствия непрогнозируемые. – А так нокаут, или, проще говоря, сотрясение мозга, временно отключает сознание, а заодно и детектор ошибок, – ученый потер указательным пальцем по голове, где под черепом в правом полушарии размещался участок, ограничивающий сознание человека. – В результате мы получим новую личность, абсолютно вменяемую и уверенную в том, что единственная цель ее жизни – это выполнение поставленной задачи. И никакими методами человека невозможно вывести из этого состояния – ни гипнозом, ни другими психологическими приемами.
– Это как мина, установленная на неизвлекаемость, – высказал неожиданное сравнение шейх и со щелчком вогнал клинок кортика в ножны. – Можно уничтожить, но нельзя разминировать.
– Именно, – с легкой улыбкой одобрительно проговорил Мерк, ему понравилось такое сравнение его метода.
– А мозги им не отобьют раньше, чем «торпеды» осознают себя другими личностями? – задал интересующий его вопрос Салех Фейсал Аль-Кадиб. Несмотря на высказанное почти поэтическое сравнение, он всегда был циничным прагматиком до мозга костей, каким и должен быть истинный монарх.
– Нет, ничего подобного нашим подопытным крысам, или, вернее сказать, обезьянам, не грозит. Во-первых, бить их будут только на начальном этапе, потом они сами станут с радостью ходить на процедуры. К тому же сейчас я даю им время на отдых и адаптацию мозга.
– Все это хорошо… – Шейх отодвинул ящик стола и достал вороненый «парабеллум», изогнутая рукоятка пистолета удобно легла в ладонь Аль-Кадиба. Подняв оружие на уровень лица, принц свободной рукой оттянул затвор, досылая патрон в патронник. – Вот только когда эти безупречные животные «торпеды» будут готовы к действию?
– Два месяца на изменение личностей и еще месяц на установку главной задачи.
– Хорошо. Через сто дней в Аравии должен смениться верховный правитель…
Висящее высоко в небе солнце раскалило воздух пустыни до густого, колеблющегося от легкого ветерка марева. Из этого марева, словно призраки, выехала шестерка черных всадников. Лошади под ними были измотаны, шли, понуро опустив головы, с трудом перебирая ногами. Отряд всадников пустыни наткнулся на патруль правительственных войск.
Четыре внедорожника «Лендровер», набитые под завязку коммандос из территориальной службы, неожиданно выскочили из-за холма и открыли огонь из всех стволов без всякого предупреждения. После того как сбили патрульный вертолет, военные совсем озверели – и устроили настоящую охоту на всадников пустыни.
Потеряв половину отряда, бедуины позорно бежали, а коммандос долго и без устали их преследовали, пока следы не затерялись среди барханов. По дороге в Мадина Эмана старший погрузился в тяжелые раздумья, мучительно соображая, что же сказать шейху Аль-Кадибу по возвращении, как оправдаться.
– Саиб, – негромко окликнул главаря следовавший впереди всадник.
– Чего тебе? – мрачно отозвался тот.
– Посмотрите, – бедуин пальцем указал на песок перед своим скакуном, где отчетливо просматривалась глубокая борозда – след широкого автомобильного колеса.
Главарь пришпорил коня, и несчастное животное, несмотря на усталость, сорвалось в галоп. Подъехав к дозорному, старший ловко выпрыгнул из седла и, опустившись на одно колено, как опытный следопыт начал изучать борозду. Сначала он провел пальцем внутри этой колеи, там, где с трудом можно было разглядеть орнамент протектора, потом зачерпнул горсть песка и поднес к лицу, глубоко вдохнув. Наконец отряхнул руки и выпрямился, уставившись вдаль, но больше автомобильных следов не было.
– Здесь сутки назад проехала большая машина, – заговорил старший. – Это не военный вездеход, а геологи в одиночку не ездят, кто же тогда? – В глубине души он возликовал, что их находка окажется настолько важной, что шейх простит ему гибель доброй половины отряда. Бедуин буквально взмыл вверх, опускаясь в седло, затем поправил на боку саблю и дернул поводья. Конь затрусил в направлении бугрящихся барханов. Пустынные разбойники уныло поплелись следом…
Безделье – вполне серьезное испытание, особенно если ничегонеделание предстоит человеку деятельному, активному. Алене Воронцовой казалось, что она медленно сходит с ума от того, что ей приходится лежать и плевать в потолок. Внутри искусственного бархана царил полумрак, а в салоне «Лягуша» благодаря работе кондиционера разливалась приятная прохлада. Казалось, что еще может беспокоить в подобных условиях? Ешь да спи. Но аппетит у девушки давно пропал, да и сон не шел, всеми своими помыслами она была с диверсантами, то и дело представляя, чем они заняты в тот или иной момент. Радиостанция работала на прием, и Алена ни на секунду не расставалась с наушником – а вдруг парням потребуется ее помощь?
Неожиданно на приборной панели вспыхнула красная лампочка сигнализации – «Лягуш» был оснащен системой безопасности, реагирующей на колебания почвы в полусотне метров по периметру стоянки. Алена на предупреждение электроники среагировала мгновенно. Сбросив наушник, она вытащили из кобур, укрепленных на боку кресел, пистолеты и, отворив дверцу кабины, неслышно выскользнула наружу. Почти сразу послышались мужские голоса. Говорили по-арабски.
«Бедуины, – догадалась разведчица, и тут же у нее возникли другие вопросы. – Почему здесь, в стороне от караванных маршрутов? И сколько их?»
Ответов не было и быть не могло. В срочном порядке следовало принимать решение. Воронцова вернулась к вездеходу и достала из кабины прибор ночного видения. Опустив на глаза ПНВ, включила режим «тепловизора». Тонкая перегородка из материи камуфляжного чехла не могла быть препятствием для инфракрасного излучения, и Алена разглядела шестерых всадников. В объективе тепловизора контуры лошадей были золотисто-желтого цвета, люди на них отсвечивали красновато-оранжевым.