— О Серафим, мать твою! — в восторге воскликнула заказчица. — Вот это работа, это я понимаю!
— Идеальное преступление, — подтвердил Стервятник. — Ни одной лишней пули. Класс!
— Атас! Чё я только не видывала — боже мой! — но у меня пока никто — слышишь? — никто не разговаривал на разделочном столе! — Эммануэль была потрясена. — Да… Ну и дела… Ну тогда другое дело, нет базара, выполняйте последнюю волю клиента. О Серафим, мать твою! Подфартило мне, черномазой! Ладно, чё у тебя ещё?
— Варшавский антрекот, Эммануэль.
— Добро.
— Чернина с клецками и сухофруктами.
— Прекрасно.
— Мозги с квашеной капустой.
— Изысканно.
— И сердце с сыром.
— Изумительно. — Эммануэль удовлетворенно потёрла руки. — Это всё?
— Это все. — Стервятник захлопнул книгу.
— А всё, так и канай, Стерва, не фиг тебе тут ошиваться, работы выше крыши. Давай, давай, шевели поршнями!
Стервятник поспешил на выход.
— Хотя притормози! — попросила хозяйка.
— Да, Эммануэль?
— Я заказывала иностранцев. Где они?
— Ждут вас уже битый час.
— Пусть сюда гребут.
— Только у них с собой видеокамера.
— Да мне до фени, чё у них с собой, пусть подгребают, я разберусь.
— Ясно.
Завпроизводством скрылся за дверью. Спустя минуту в Чёрный зал вошли двое с видеокамерой, Стивен и Эльза, корреспонденты английской телекомпании Би-Би-Си. Поздоровавшись, они на убогом русском выразили свое восхищение оригинальным заведением Эммануэль.
— Май нейм есть Эльза, — представилась девушка с вызывающе белыми зубами.
— Я есть Стивен, — вторил ей напарник.
— Мы Би-Би-Си.
— А меня трахает ваше Би-Би-Си? — проворчала Эммануэль.
— Вот? — спросила Эльза.
— Что? — не понял Стивен.
— Ничё, — ответила Эммануэль. — Располагайтесь, гуси.
— Ред борщ оф Куропатка! — похвалил парень, подняв большой палец. — Хоспотин Куропатка! Это карашо! Отчень карашо!
— Итс вандефул, — закивала девушка. — Это есть интересно место, «Каннибал»! Есть отчень аппетит место! Нью рашен китчен! Нью рашен боо! Мы есть Би-Би-Си. А вы есть козяйка?
— Козяйка, козяка, — передразнила Эммануэль и на чистом английском языке предложила: — Довольно выпендриваться, индюки, ботайте на инглиш — я въезжаю. Не фиг тут мне…
— Вери вел! — обрадовался Стивен.
Эльза жизнерадостно кивнула. Далее базар пошел на английском, криминальным диалектом которого Эммануэль владела в совершенстве.
— Мы долго вас не задержим, — пообещал Стивен, направив объектив видеокамеры на чёрную физиономию Эммануэль. — Вы позволите, я включу запись?
— А на хера? — удивилась хозяйка. — Один чёрт, меня ни одна плёнка не берёт.
— Почему? — насторожился Стивен.
— Не фотогеничная я уродилась, голубчик, — пропыхтела Эммануэль.
— А где вы, кстати, родились? — поймала её на слове Эльза.
— В утробе матери, мать твою. Где, по-твоему, я ещё могла родиться?
— Эльза имела в виду, что вы… Ну, судя по виду… вы не местная? — тактично намекнул Стивен.
— В честь чего это я не местная? — обиделась Эммануэль. — Очень даже местная. Это место я купила: мой кабак, моё место.
— А по происхождению? — не отступала Эльза.
— А чё те моё происхождение? — Эммануэль выпучила на нее огромные фары.
— Вы же не будете утверждать, что вы… русская, — растерялась девушка.
— А почему нет-то?! — воскликнула хозяйка. — Я чё, похожа на вьетнамца?
Самолюбивая Эммануэль сгоряча выдула полстакана молочного коктейля. Английские гости удивленно переглянулись. Понимая, что черная дама задета за живое, Стивен поспешил сгладить недоразумение:
— Простите нас, Эммануэль…
— Вы расисты? — не дав ему договорить, спросила мисс Каннибал, с подозрением вращая большими глазами.
— Нет.
— Ну что вы! — открестились иностранцы.
— Тогда приколитесь: у меня был нормальный папа и в стельку русская мама, мать вашу!
— Ваши родители были белыми?! — сорвалось с языка у пораженного Стивена.
— А почему это мои родители должны были быть чёрными, сэр?! — разозлилась Эммануэль. — Если я только услышу, что порядочного русского человека обзывают черным сапогом, закатаю в консервную банку! Иностранщина, чёрт побери! Бздят — не покраснеют! Кому какое дело до моей расцветки?! Захочу — стану зелёной, захочу — голубой. Думаешь, я от клевой житухи почернела, гусь?! — Эммануэль гордо и независимо взглянула на Стивена, затем на Эльзу и спросила: — Ты какой день в России, дочка?
— Пятый, — ответила та.
— А я пятый год, твою мать! Поживи здесь пять лет — я на тебя посмотрю!
Отведя душу, Эммануэль закурила. Иностранцы скромно молчали, они выглядели дезориентированными и не понимали, чем вызван столь серьезный взрыв эмоций.
— А что до моих предков, — уже гораздо спокойнее заговорила Эммануэль, — они поди и рады были бы почернеть, так ведь эпоха-дура застращала. Сами слыхали: культ личности, заводы, фабрики, — где же там почернеешь? Только и успевали, что задницу закрывать. Прикиньте: за опоздание на какой-нибудь говенный заводишко вешали десятку исправительно-трудовых, — поди, блин, почерней! Так-то… А вы: негры-негры! Не любите вы наших, суки, в рулет бы вас закатать. Сейчас-то времена реальные, всё можно: и в рулет, и почернеть, и на работу никто не неволит. Время меняется, а я-то чем хуже? Сменить кожу много легче, чем нутро с мозгами.
— И вы… — решился заговорить Стивен, — открыли этот ресторан?
— И я открыла этот ресторан, — кивнула Эммануэль. — Актуальная идея, не правда ли? Ни в одной стране меня не приняли так тепло и благодарно, как здесь.
— Вы что, пробовали реализовать свою идею в каких-то других странах?
— Пробовала?! Го-го-го-го, ты меня рассмешил! Я объездила вдоль и поперек весь земной шар, дорогуша, открыла сотню кабаков по всему свету, а ты мне говоришь «пробовала»! Го-го-го-го!
— Да что вы?
— Вот тебе и я, голубчик. В твоей чумной Британии я открыла два кабака, в Штатах — четыре, у поляков — один, в Бразилии — три, в Корее — тоже три. Перечислять дальше али как?
— Это фантастика… — догадалась Эльза.
— Ты базар-то фильтруй, дочка, фильтруй, чё кумекаешь, — пресекла ее Эммануэль. — Какая я те фантастика? Я те чё, не реальная баба?! Чё говорю, то было, я за свои фени отвечаю.