Патрон уничижительно улыбнулся Законному, осторожная речь которого ничуть не затронула существа дела.
— И почему я тебя до сих пор не съел, зараза? — Потом он повернулся к Подсудному: — А ты что скажешь?
Подсудный малодушно пожал плечами:
— Сладострастие Дрочилло иррационально, Патрон. Овладей он нашим общим другом не по расчёту, а по любви, сенсации бы не произошло. Те, кто близко знал педераста Дрочилло, со мной должны согласиться. — Подсудный доверительно оглядел присутствующих.
Но никто с ним не согласился.
— Ядрёный! — позвал Патрон, оставив в покое малодушного Подсудного. — Ты бы хоть не молчал, друган.
И тем не менее друган продолжал молчать.
Доведенный до ручки Патрон плеснул в свой стакан триста граммов водки и безнадежным залпом испил чашу до дна.
Да, мужики не горели желанием без явных улик обострять отношения с Лысым. И Эммануэль поняла, что ее час пробил. Она вдруг на глазах начала перерождаться из глупой трусливой коровы в отважного мужлана и брать нити базара в свои черные руки.
— Если Большой Патрон не против, я позволю себе высказать то, что пока никто из вас не решился озвучить.
— Не темни, чернушка, — попросил Патрон.
— Если Большой Патрон не против, я добавлю себе молочного коктейля.
— Я хочу, чтобы ты добавила себе молочного коктейля, — утвердительно кивнул босс.
— И децел пошмалю. — Пользуясь случаем, Эммануэль обнажила конопляную пионерку.
— Пошмали, пошмали, — разрешил Патрон.
Задымив парево, Эммануэль ещё более непринуждённо продолжала:
— Давайте так, пацаны… Коли мы тут забурились шмонать козла отпущения, будь то педераст Дрочилло или сам сатана, весь наш базар ни к чёрту. Пока мы реально не вычислим конкретную падлу, которая оттопыривается с наших обломов, хрен чё у нас встанет.
— Складно брешет, сучка! — похвалил Подсудный.
— Хм! — хмыкнул Законный. — В этих слова есть зерно истины.
— Дело базарит тетка, — одобрил Ядреный.
— Говори, Эммануэль, — кивнул Патрон.
— Если затраханный медиамагнат Булыжник, бомбежка на Зелёном острове и ночные пожары на почти принадлежавших Назару бензоколонках не звенья одной спланированной цепи, то я больше не чернуха Эммануэль, а Золушка на посудомойке. Мы с вами прекрасно понимаем, что коварный план рассматриваемых здесь злодеяний мог родиться лишь в гладкой балде авторитета Лысого: никакой другой дундель не в состоянии вместить в себя столько гнили и тухлятины (исключая разве что почтенную голову присутствующего в наших рядах Большого Патрона)…
— Это комплимент? — не понял Патрон.
— Это очень даже комплимент, — подтвердила Эммануэль.
— Говори дальше, чернуха, — кивнул Патрон.
— Нас не должен вводить в заблуждение внешний блеск макушки Лысого. Доколе нам суждено стрематься и шугаться Василия Бляху?! В натуре он такой же прогнивший, как и мы с вами. Давайте наконец смело взглянем на то, что он натворил перед носом Большого Патрона, сделаем далеко идущие выводы и примем кардинальные решения! — распалялась Эммануэль. — Все, чё наша братва поимела от ликвидации бензинового короля Квалдепкого, это несколько жалких кусков мяса и ни единой реальной бензоколонки! От замужества Булыжника — то же самое, сплошной убыток. От шикарного особняка Патрона не осталось дырявой головешки. А кто скупил акции нашего телеканала?! Какой гаврик впихнул шнобель в нашу информационную клоаку?! Если так дальше пойдет, нас скоро не пропустят в здание телецентра! Сколько это будет продолжаться? Доколе мы будем уходить от ответа? Я утверждаю, что нам всем стоит немедленно ответить на вызов: назвать вещи своими именами в прямом эфире (пока к нему ещё есть доступ) и завтра же ввязаться в крупномасштабную войну, которую исподтишка начал вести Лысый мудак против Большого Патрона. Если мы сегодня проглотим нанесенные моральные и материальные увечья, завтра нас заставят глотать друг друга. Итак, война, кенты, война любыми средствами! — амбициозно призвала Эммануэль, взмахнув косяком. — Другого выхода я не вижу.
От столь изящного дедуктивного пасьянса Большой Патрон с уважением открыл рот, а генерал Законный ревниво хмыкнул, он понимал, что его собственная версия данных преступлений и поиска средств к возмездию заметно проигрывала трактовке Эммануэль в смелости и красноречии.
Кстати, о средствах. В Чёрном зале воцарилась озабоченная интеллектуальная пауза: авторитеты усиленно шевелили мозгами, приблизительно прикидывая, в какие «средства» обойдется им «крупномасштабная война» с Лысым, ведь у Лысого тоже с бабками было недурно.
— Жанна д'Арк, твою мать… — с сомнением произнёс Большой Патрон.
Законный осторожно хмыкнул. Ядреный с Подсудным колебались. Пока никто не воспылал воинственными настроениями. Зная, что уголовники больше доверяют крапленым картам, нежели человеческой логике, Эммануэль рассыпала колоду коварных картинок на черном столе, и ее черные пальцы начали ловко доводить дедуктивные выкладки до зримого и, увы, печального результата. В противном случае она рисковала застрять со своими революционными идеями на полпути и снова глотать оскорбления подозрительного Большого Патрона.
Перед братвой сразу появились два короля.
— Какой резон Лысому добиваться устранения Патрона? — начала комментировать расклад сил Эммануэль, коварно щурясь. — В первую очередь это оборот наркоты… — Она солидно попыхтела пионеркой в правом углу рта и выкинула следующую карту — крестовую девятку. — Лысый желает полностью перевести снабжение города товаром на внутреннего производителя.
— А чё он еще желает? — усмехнулся Патрон, понимая тщетность претензий Лысого на рынке транквилизаторов.
— Еще он желает подмять под свою лапу Законодательное собрание. — Эммануэль сбросила две шестерки.
— Да ты чё?! Ты спятила, снегурочка?! — Патрон расхохотался, словно десятилетнее дитя, которому показали палец.
— Так говорят карты. — Эммануэль спокойно подвинула Большому две шестерки.
— Да ты чё? — Он вдруг понял, что она не шутит, прекратил ржать, надел очки и тревожно уставился на разложенные картинки.
Тем временем, покосившись на Законного, Эммануэль скинула ему двух валетов:
— Лысый постепенно берет под контроль милицию, Славик. Будь начеку.
Вячеслав Иванович раздраженно хмыкнул.
— Лысый стремится встать во главе всех противоправных элементов Отвязного края, — продолжала заряжать мисс Каннибал, демонстрируя Подсудному пиковую семерку и крестового туза, — чтобы объединить их под крылом дубосаровской ОПГ.
Борис Подсудный машинально обнажил заточку.
— На твоём месте, Борька, — усмехнулась Эммануэль, — я бы не хлопала ушами ни днем, ни ночью. А на твоем, Назар… — Она извлекла из колоды червовую даму и накрыла ее пиковым тузом: — …Я бы ваще застрелилась, твою мать: вместо любовного приключения тебя ждут финансовые проблемы.