– Я хотел стать невидимкой!
Холлэнд поднял свою крупную правую руку ладонью вверх, подыскивая нужные слова. Его взгляд был устремлен на переднюю панель. Потом его глаза вернулись к собеседнице.
– Отец-то меня и не замечал, если только ему не требовался ненадолго маленький мальчик на роль сына Большого Джима для каких-нибудь рекламных целей. Только тогда я имел для него значение.
– Мне очень жаль, – произнесла Рейчел.
– Я не общительный человек. Я очень замкнут и понимаю, что это реакция.
– Я смотрела на вас, Джеймс, когда вы говорили с пассажирами. Вы куда более общительный человек, чем думаете.
– Это просто Джеймс Холлэнд – профессионал. – Он жестом показал на лобовое стекло, его глаза устремились за рукой. – Настоящий я привык постоянно мечтать о том, чтобы вернуться назад в далекий девятнадцатый век и быть одиноким жителем гор. Я полагаю, что это потребность убежать от постоянного людского осуждения, от того, как трудно на самом деле быть сыном Большого Джима. Я никогда не мечтал о свете юпитеров. Я даже один из тех капитанов, кто никогда не выступает по трансляции, если этого не требуется.
Они оба замолчали на несколько секунд, потом Рейчел взглянула на летчика и откашлялась.
– Ваш отец еще жив?
Холлэнд покачал головой.
– Нет. Умер пятнадцать лет назад. Я даже не ходил на похороны. – Капитан снова посмотрел на свою собеседницу. – Мне жаль, – произнес он. – Не знаю, зачем я все это рассказал. Это все давно в прошлом.
Она махнула в ответ рукой.
– Как вы пришли в авиацию?
– Удача и любовь с первого полета, как я это называю.
Капитан поведал ей о том, как выиграл возможность совершить свободный полет в средней школе и как неожиданно не смог насытиться этим; о назначении в училище ВВС и о том, как его любовь к полету была сторицей вознаграждена длинным перечнем значков и наград; о том, что был номером один среди пилотов-инструкторов и что во Вьетнаме сделал на своем «Фантоме» шестьдесят три вылета из Дананга.
И Джеймс не забыл о Сандре, своей бывшей жене.
– Моя вина, – подвел он черту под рассказом о разводе. – Я на самом деле нелюдимый тип. Я плохо общаюсь. Вы услышали обо мне за пятнадцать минут больше, чем Сандра за десять лет супружества. – Холлэнд повернулся к молодой женщине. – Правда, мне жаль, что я разболтался…
– Именно этого я от вас и хотела.
– Что ж, вы были правы. Вы хорошая слушательница, Рейчел. Вы заставили меня почувствовать себя так, словно мы очень давно знакомы.
Она улыбнулась.
– Это так. Мы встретились в самом начале этого кризиса, помните? Очень многое произошло за такое короткое время.
Джеймс кивнул, заглядывая ей в глаза и видя явное приглашение. Он взглянул вниз и не увидел обручального кольца.
Капитан откашлялся, придя к слегка пугающему решению.
– А теперь мне хотелось бы попросить вас кое о чем, – сказан он.
– Хорошо. О чем же?
– Мне хотелось бы кое-что узнать о прошлом моей прекрасной и обворожительной пассажирки по имени Рейчел Шервуд.
Вашингтон, округ Колумбия –
суббота, 23 декабря – 17.04 (22.04 Z)
Шерри Эллис ходила по номеру, пока Расти сгорбился над телефоном, остро сознавая нехватку времени. Осталось шестнадцать минут!
– Из-за чего задержка?
Сэндерс прикрыл ладонью трубку.
– Я добился того, что главный дежурный техник проверяет компьютер системы «Иридиум». Они обычно не проводят проверку по географическому признаку, но он сказал, что может это сделать.
Расти позвонил в главный офис компании «Иридиум» и потребовал позвать к телефону кого-нибудь из начальства. Он сказал, что работает в ЦРУ, и у него дело государственной важности. Времени на обычные формальности нет. Кроме того, информация, которая ему нужна немедленно, не настолько секретна.
– Так что вам нужно? – спросил старший вице-президент.
– Номера телефонов любых ваших аппаратов, которые выходили на связь или с которыми связывались за последние семь часов из следующих точек: Исландия, до семнадцати часов одиннадцати минут, а потом из любой точки на протяжении линии движения со скоростью пятьсот миль в час от Исландии на юг до западного берега Африки.
– Господи, доктор Сэндерс, вы совсем немногого хотите. Минутку, а это никак не связано с тем «боингом» с его страшным вирусом?
– Да, сэр, и я звоню, как член президентской команды, пытающейся с этим справиться.
После долгой паузы, последовал быстрый ответ:
– Ладно. Не вешайте трубку.
Его соединили с техниками, потом с оперативным центром, и теперь на связи было должностное лицо корпорации.
– Итак, доктор Сэндерс, у нас одиннадцать абонентов, звонивших из Исландии в это время, но девять из них звонили с острова больше чем через час после времени вылета самолета, которое вы мне сообщили. Раз речь идет об авиалайнере, я думаю, два номера могут вам подойти. От них больше не поступало звонков, но они явно не остались в Исландии после вылета «Боинга-747».
– Отлично. Я беру ручку.
Мужчина продиктовал нужные номера, вместе со знакомыми инструкциями, как дозвониться до них с обычного телефона и как добиться, чтобы каждый номер работал в режиме пейджера.
– Должен предупредить вас, что телефоны не рассчитаны на работу во время полета. Если у кого-то антенна рядом с окном, это может сработать, но больше похоже на то, что этого не случится.
– Понятно. Я не сомневаюсь, что вам известно, кому именно принадлежат эти номера, верно? – спросил Расти.
Еще пауза.
– Ладно, учитывая обстоятельства, скажу. Один зарегистрирован на имя Карла Уилхойта из Эн-би-си, а второй принадлежит… я не могу прочитать имя… некоему Ланкастеру, из Манассаса, штат Виргиния.
– Отлично. Огромное спасибо!
Расти снова вышел на линию и набрал первый номер. Мужской голос ответил практически сразу.
– Уилхойт.
– Вы Карл Уилхойт?
– Да. Это ты, Билл? Ты еще не получил мое установленное время прилета?
– Мистер Уилхойт, это Расти Сэндерс из ЦРУ. Вы на борту «боинга», следующего рейсом шестьдесят шесть компании «Квантум»?
– На борту? Слава Богу, нет! Я освещаю это событие. Мы на борту частного самолета и возвращаемся в Нью-Йорк. Как вы узнали этот номер?
– Извините за беспокойство. – Расти нажал на рычаг и набрал второй номер. После восьми гудков на линии раздались слова, записанные на пленку: