После ленча они прошли к юго-западу вдоль внешнего края рифов, потихоньку пробираясь к дому. Дарлинг намеревался сделать по пути остановку у городской пристани и вручить счет за проделанную работу Морскому управлению. У него там был приятель, который обещал оплатить счет наличными.
— Взгляни-ка туда, — заметил Майк, указывая вниз с ходового мостика: два люциана плавали вверх брюхом, и «Капер» как раз проходил между ними.
Чуть позже они увидели еще две рыбины, затем морского леща, морского ангела и четыре или пять рыб-юнкеров. Все они были дохлыми и распухшими.
— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул Дарлинг.
В этот момент они услышали в отдалении шум, глубокий, раскатистый «бум-м-м», и почувствовали через сталь у них под ногами толчок, будто кто-то ударил кувалдой по корпусу «Капера».
Затем, в полумиле впереди и чуть правее, в глубоких водах, они разглядели судно, а перед ним — ливень брызг, спадающих на то, что было похоже на огромный горб из воды. У них на глазах горб исчез, поглощенный морем, и брызги стали просто белым пятном на поверхности.
Майк взял бинокль и навел его на судно.
— Это судно аквариума, — сказал он.
— О боже, — вздохнул Дарлинг. — Лайам все-таки получил разрешение бомбить этого зверя.
* * *
Герберт Тэлли слизнул соленые брызги с солнечных очков и вытер стекла подолом рубашки. Он нашел маленькую серую рыбку, которую выбросило из воды взрывом и которая шлепнулась на его затылок, и бросил ее за борт, где другие рыбы — дюжины и дюжины, погибшие от сотрясения, — всплывали на поверхность белыми брюшками к солнцу.
— Это было довольно близко, — заметил Тэлли и заставил себя удержаться от использования других слов, которые ему хотелось выпалить, таких, как «дурак» и «идиот».
— Не особенно, доктор, — ответил Сент-Джон, кудряшки которого, пропитанные водой и разметанные взрывом, свисали, как сорняки в джунглях, по обеим сторонам лица. — Я изучал взрывчатые вещества. Мы были в полной безопасности.
Сент-Джон посмотрел за борт, затеняя рукой глаза, чтобы иметь возможность заглянуть вглубь, под слой мертвой рыбы. Он выпрямился, сделал шаг вперед и закричал своим людям на носу судна:
— Подготовьте еще один. И установите его на сей раз на глубине в сто морских саженей.
Рулевой, студент-выпускник с накачанными мускулами, выглядевший как звезда из фильма о сексе и серфинге, высунул голову из рубки и спросил:
— А далеко нам нужно отойти в море, чтобы была глубина в сто саженей?
— Пользуйся глубиномером, господи ты боже мой. Ты ведь знаешь, как это делается, а? Или мне все нужно делать самому?
— Глубиномер только что лопнул от взрыва.
— Тогда иди вон туда, — Сент-Джон махнул рукой в неопределенном направлении, туда, где вода становилась темнее. Повернувшись к Тэлли, он уточнил: — Вы согласны со мной, что, когда мы убьем это животное, оно всплывет?
— Вместо слова «когда» я употребил бы «если», — сказал Тэлли. — Если вы убьете животное. Тогда да.
«Вы согласны со мной?» Да это Тэлли рассказал все Сент-Джону, который не знал самых простых вещей о биологии архитеутиса. А теперь: согласен ли он?
— Даже если мы разорвем его на куски? — продолжал Сент-Джон.
— Да.
Тэлли не видел смысла более точно определять свое утверждение, потому что, похоже, у Сент-Джона было столько же шансов убить архитеутиса, как у десятилетнего ребенка попасть в воробья из рогатки.
— Он всплывет на поверхность даже с глубины ста морских саженей, шестисот футов?
— Откуда угодно. Как я вам уже сказал, содержание аммиака в плоти делает архитеутиса легче морской воды. Он всплывет, как всплывает нефть, как всплывает...
— Я знаю, знаю, — прервал Сент-Джон и отвернулся к носу судна.
Тэлли проглотил желчь и попытался придумать, как отвязаться от этого тирана-карлика, который обращался с ним, как с подмастерьем. Ему ни в коем случае не следовало принимать приглашение Сент-Джона присоединиться к его экспедиции.
Однако по телефону Сент-Джон был вежлив, внимателен, даже казался заинтересованным в том, чтобы Тэлли наблюдал его попытки убить гигантского кальмара. Он радушно принял Тэлли на борту тридцатипятифутового судна, принадлежащего аквариуму, представил своей команде из четырех человек — в том числе и молодому человеку, ответственному за взрывчатые вещества, который выглядел так, будто его тошнило либо от нервозности, либо от предвкушения морской болезни, — а затем принялся читать Тэлли лекцию на тему, которую Тэлли сделал трудом своей жизни, лекцию, пронизанную псевдофактами, собранными, как решил Тэлли, из комиксов, фильмов ужасов и газетенок, продающихся в супермаркетах.
Когда Тэлли возразил против одного из мнимых фактов Сент-Джона — не резко, не поучительно, а просто заявил, что нет убедительных доказательств, подтверждающих суждение Сент-Джона, что существуют только три вида архитеутиса, и многие ученые считают, что на самом деле могут существовать порядка девятнадцати видов, все с некоторыми отличительными характеристиками, — реакцией Сент-Джона было краткое: «Смехотворно», и он быстро переменил тему разговора. Все это убедило Тэлли, что Сент-Джона не интересовала возможность познать что-то и что он ожидал от Тэлли только одобрения и восхищения всем, что он, Сент-Джон, проделывал.
Самым поразительным было то, что Сент-Джон просто не подозревал о своем невежестве; он искренне верил в ту чепуху, которую сам изобретал. Как будто его ум собирал данные из всех источников — надежных, сомнительных и абсолютно фантастических, отбирал то, что ему нравилось, отбрасывал все остальное и лепил свою собственную непреложную истину.
Большую часть поездки Сент-Джон держался подальше от Тэлли и распорядился, чтобы последний оставался на корме, «где безопаснее», пока сам он читал своей команде лекции о гигантских кальмарах и подводных взрывах. Единственная причина, по которой он счел нужным еще раз заговорить с Тэлли — а это было сделано не в форме вопроса, но в виде гипотетического размышления по поводу плавучести некоторых типов плоти, — заключалась в том, что один из членов команды поинтересовался, как они узнают, убили ли чудовище, ведь коли у него нет плавательного пузыря, то оно, вероятно, пойдет ко дну... или нет?
Сент-Джон казался сраженным этим вопросом до тех пор, пока Тэлли не снабдил его информацией о том, что плоть архитеутиса обладает положительной плавучестью; эти сведения Сент-Джон передал своей команде, преподнеся это так, будто она излилась из рога изобилия его собственного ума.
Тэлли не имел ничего против того, чтобы насыщать Сент-Джона информацией. Но теперь его единственным желанием было убраться с этого судна до того, как коротышка совершит какую-нибудь глупую оплошность, из-за которой их разнесет на куски.