Но как это может быть? Да вот как! Только первое письмо было в конверте, распечатанном на том же принтере! Остальные были в других конвертах! Значит… Он не писал, он только отправлял?!»
Она решительно тронулась с места и через тридцать минут была в университете. Профессор Мордовских был на больничном. Пришлось ехать на Сокол, подниматься на шестой этаж сталинского дома. Дверь ей открыл потрепанный, но не пьяный парень, которого она узнала.
Везде валялись вещи, холодильник уже стоял в коридоре, отключенный – она мысленно порадовалась за Мордовских-младшего.
Профессор сидел в кабинете. Горло его было обмотано, на ногах старые шлепанцы. От книги, открытой перед ним, исходил странный, мерцающий, теплый свет – каким светят сумерки на Востоке.
– Вы кто? Студентка? – он посмотрел на нее поверх очков. Рука же его, старая жилистая рука, продолжала гладить теплые страницы.
– Я из милиции, – тихо сказала Анюта, зачарованная необъяснимым мерцанием книги. – Борис Иванович, вас спрашивали о том, кого из людей, получивших письма с угрозами, вы знаете. Вы тогда сказали, что…
– Я же потом позвонил и исправился. Это не совсем тот, кто получил, но все-таки это может быть связано…
– Вы звонили? Звонили в милицию?
– Вам не передали? – он огорченно покачал головой. – Вот, – старая рука открыла записную книжку, палец с желтым кривым ногтем ткнул в фамилию на листке с буквой «Б». – Он учился у меня. Был одним из лучших учеников… Я увидел его по телевизору…
…К Балитоевой можно было и не ездить. Анюта просто позвонила ей в клинику, и та согласилась посмотреть клиентскую базу в компьютере. «Но, по-моему, есть… – звонко бормотала Балитоева в трубку. – Такая красивая фамилия! Разве ее забудешь? Вот! Два года назад он у меня был! Я тогда как раз с мужем разводилась. Господи, уже два года прошло! Пора ему снова прийти! Почему люди не следят за зубами, а?»
Оставалась Семиотская – женщина, уехавшая в Канаду в девяносто четвертом году. Кто она? Откуда ее знал тот, кто посылал письма, почему помнил? Девяносто четвертый год! Какая древность, а ведь он так молод!
За окном машины мелькнула вывеска интернет-кафе. То, что надо. Нарушая правила, она сдала назад, припарковалась, забежала в кафе, заплатила за чашечку кофе и бутерброд с красной рыбой, села перед компьютером. Вначале базу телефонных номеров Анюта найти не могла, но работник кафе подсказал, как это сделать.
«Семиотская» – набрала Анюта.
«Да, редкая фамилия. Женщина здесь только одна… И. Г. Семиотская. На нее оформлен телефон, ей продолжают идти счета, а она уже десять лет гуляет по желтым кленовым лесам на другой половине земного шара. Да! Больше никаких Семиотских. Где же я могла слышать эту фамилию?»
На всякий случай она набрала ее уже не в телефонной базе, а в обычной поисковой системе.
«Большой московский цирк на проспекте Вернадского, – радостно сообщило разноцветное поле компьютера. – Семиотская. Номер с дрессированными удавами».
Справа появилась иллюстрация – афиша. «Ну да! Я ее много раз видела! И он ее видел! Женщина с удавом на шее! Но почему ее не оказалось в телефонной базе?»
Как по заказу, следующим номером шло интервью.
«…ее гибкое тренированное тело изогнулось («Какой порнографический стиль!»)… Русский цирк так популярен в Японии («Не то!»)… – Я из цирковой семьи, – сказала нам Ирина Семиотская. – Мой отец Габриэль Звягинцев был знаменитым акробатом. Я же пошла по стопам тети, унаследовала ее номер. Взяла и ее фамилию – у нас, цирковых, так принято…»
Все сошлось. Он думал, что И. Г. Семиотская – это Ирина Габриэлевна, дрессировщица удавов. Ах, как он ошибся! Имя на афише было псевдонимом. Надо было писать: «И. Г. Звягинцевой».
А что же Игорь Ледовских? Он ведь тоже имел объяснение полученного письма. Нет, неправильно! Он имел объяснение не полученного, а найденного письма – и он единственный оказался прав! Поэтому его и убили? Нет! Если бы убийца знал, что это письмо найдено, он бы изменил план. Как же он, наверное, испугался, когда увидел, что писем шесть, а не пять! О чем он подумал? О Божьем суде? О мести судьбы? Способен ли он мыслить такими категориями?..
Вряд ли. Он думал только о деньгах! Он давно стал их пленником. Он убил стольких людей ради них… Образ, существовавший в ее голове, вдруг раздвоился, и теперь две пары жадных глаз смотрели на нее с экрана компьютера… Они всегда вместе. – Анюта и не заметила, что набрала красивую редкую фамилию, и теперь в правом углу экрана, там, где только что была цирковая афиша, светилось молодое холеное лицо. Фотография захватила и половинку лица его двойника. Да, всегда вместе…
Включился принтер. Лицо человека, чуть не убившего ее, поползло из пластмассовой щели. Она взяла теплый лист, задумчиво посмотрела на него. Разве можно что-то доказать?..
Что же это за деньги такие? Где искать их следы? А вдруг они уже найдены? Вряд ли… Будь они найдены, не покупал бы Григорий Ледовских все свои обновки, да и не пропал бы он, бедняга, если бы эти деньги, наконец, вернулись к законному владельцу… Именно так. К законному владельцу…
Что ж. Оставалось найти деньги и оставалось найти змею. Всего-то-навсего!
Что касается змеи, то тут Анюта думала недолго: адрес работы и даже адрес квартиры ей дал сайт «компромат. ру». Решила начать с работы. Уже через час она шла по коридору газеты, заглядывала в двери и, наконец, нашла нужный кабинет.
Красивая смуглая блондинка – чуть-чуть полноватая, но при этом тугая: тронь и лопнет – вся обтянутая в яркие, почти расходящиеся в швах вещи, смотрела недоуменно, когда Анюта говорила: «Я от Ольги! Я ее племянница! Вы должны вернуть мне змею! Это старинная вещь! Это наша семейная реликвия!» Потом ее полные огненные губы злобно растягивались на пол-лица, ослепительно-белые зубы клацали от ненависти, изящная рука с длинными ногтями, усыпанными стразами, отводила русую прядь от лица, и настоящее жало появлялось в глубине рта.
Анюта отступала назад, Анюта позорно бежала, а за ее спиной, вся переливаясь, сверкая бриллиантами, звеня последней моделью телефона, благоухая сразу несколькими духами, кричала и кричала эта женщина.
«Подарок! Подарок!! Подарок!!!» – ну, разумеется, ей все и всегда дарили…
После стольких удач Анюта не верила, что у нее получится найти след пропавших денег. Но, видимо, кто-то на небесах походатайствовал за ее наивное расследование, и самое примитивное решение оказалось самым правильным.
Обычный государственный нотариус, обслуживающий дома, находящиеся в начале Тверской, увидев ее красные корочки, внезапно сам стал красным.
Это был не он – она. Полная растрепанная женщина, обвешанная золотом. Она причитала, шла пятнами и сбивчиво объясняла, что да, она это зарегистрировала, но потом все-таки решила, что такие дела нельзя решать с бухты-барахты, что это слишком серьезно, поэтому она хотела посоветоваться с опытным юристом, который, как ей известно, обслуживает эту семью. «Вы его знаете! Он все время в телевизоре! На всех ток-шоу! Такой известный адвокат, такой опытный!» Но – не успела, улетела в Таиланд, потом уехала в Новосибирск к дочери, а когда вернулась, все листы с упоминанием этой дарственной из нотариальной конторы исчезли.