После устройства Волка со стаей в комфортабельный вольер, в одном из загородных поместий ФСБ, я, как обещал, отправился в больницу к Васильичу, но сразу с ним встретиться не смог. Прямо у порога меня сцапала банда медиков во главе с профессором Седовым, подвергла придирчивому обследованию и по окончании оного записала в разряд пациентов с диагнозом: «Сильный ушиб левой почки. Плюс крайнее нервное истощение». (Это если перевести на русский язык латинскую тарабарщину.)
Я, впрочем, особо не возражал, покорно перенес целый ряд малопонятных процедур, в конечном счете очутился на уютной койке в отдельной палате, вознамерился поспать, и тут ко мне без приглашения вломился Петр Васильевич, совсем недавно умиравший на моих глазах. Выглядел он хоть и здорово побитым, но достаточно бодрым и склонным к длительному общению. От него я узнал – когда Логачев в последний раз потерял сознание, то увидел вокруг себя множество бесов, со смаком перечислявших его грехи и норовивших уволочь в Преисподнюю. Но тут подоспел отец Владимир (в миру подполковник спецназа Алексей Орлов) и не мешкая начал Соборование. Бесы заскулили побитыми шавками, стали исчезать один за другим и к концу Таинства полностью пропали. А Васильич пришел в сознание. Все еще разбитый, сильно ослабевший, но уже не умирающий. Часы показывали семь минут первого.
– «Отравленная рука»? Нелюбин правильно написал? – деловито уточнил отец Владимир. (В прошлом мастер одного с Логачевым уровня.)
– Да.
– Значит, главная опасность устранена. Но… не до конца! Давай-ка в темпе исповедуйся, да поподробнее. ВСЁ совершенное тобой зло постарайся припомнить, – распорядился отец Владимир и начал читать Правило… [55]
Поначалу исповедь давалась Васильичу с большим трудом, но когда он открыл иеромонаху один старый, почти забытый им самим тяжкий грех – потекла легко, свободно. Потом он причастился, буквально на глазах воскрес и попросил дежурного врача передать Нелюбину, чтобы я приехал к нему, когда завершу операцию, в успехе которой Логачев почему-то не сомневался. А генерал, в свою очередь, приказал здешним эскулапам подвергнуть вашего покорного слугу всестороннему обследованию и в случае необходимости немедля госпитализировать. Прочее читателю известно. Остались нюансы. За время совместного пребывания в секретной больнице мы с Логачевым крепко подружились. Он оказался интереснейшим собеседником, отлично разбирающимся в истории, этнографии и литературе. О них-то мы и беседовали день-деньской. Вспоминать службу ни мне, ни Васильичу не хотелось.
УСТАЛИ!!!
К нам регулярно приходит отец Владимир, исповедует и причащает обоих. А под Рождество нас посетили генералы Рябов и Нелюбин. Они принесли дорогие подарки, кучу гостинцев. Известили об очередных правительственных наградах, тут же их вручили, поболтали о том о сем, а перед самым уходом намекнули – после выписки нам с Логачевым собираются поручить секретное задание особой важности. Вот потому мы и не говорим о службе. Еще успеем ею нахлебаться… Вдоволь!!!