Добрейший человек, не такой сахарный, но когда он дотрагивался до вас, вы так и чувствовали исходящую от него доброту.
Она смотрела на меня, пытаясь определить, какого дьявола ее боссу могло от меня понадобиться. Потом, понизив голос, она сказала: «Вы, конечно, не знаете, что доктор Джеффри покончил с собой пять дней назад. Он прыгнул с моста — можете себе представить? Такое несчастье. Мистер Джеймс и Рики Готорн так расстроены, а тут еще эта Анна задала им работу, и этот ненормальный Элмер Скэйлс звонит каждый день по поводу своих овец… Ну почему такой человек, как доктор Джеффри, сделал это? (Он послушал доктора Заячья лапка, леди.) А вы не хотите пойти на кладбище?»
Я пошел. Выехал на дорогу под названием Плэзант-Хилл, вокруг которой расстилались поля, покрытые рано выпавшим снегом.
Странно, какой безлюдной кажется эта местность, хотя люди обживают ее сотни лет. Ее душа отлетела, ожидая чего-то, что может снова вернуть ее к жизни.
Указатель «Кладбище Плэзант-Хилл» украшал железные ворота, за которыми расстилалось такое же заснеженное поле. Я осмотрелся и увидел в глубине полдюжины машин. Свою я оставил у ворот.
Еще одно поле, но что там растет?
Я вылез из машины и пошел наверх по холму через старейшую часть кладбища, где каменные ангелы, припорошенные снегом, воздевали руки над плитами со стершимися надписями. Шуршала на ветру сухая трава. Потом появились более свежие захоронения: аккуратные розовые, серые и белые памятники. Тут я и увидел катафалк. Водитель в черной шляпе курил, став так, чтобы его не видели люди, столпившиеся у могилы. Женщина, выглядящая бесформенной в теплом голубом пальто, прильнула к другой, более высокой и, похоже, плакала; прочие стояли прямо и неподвижно, как столбы ограды.
Когда я увидел двух пожилых людей, стоящих у изголовья, я сразу понял, что это адвокаты — или актеры, играющие адвокатов. Я пошел к ним и подумал: если умерший — доктор, то почему его провожает так мало народу? Где же его пациенты?
Седой мужчина рядом с адвокатами первым увидел меня и потянул за рукав высокого старика в пальто с меховым воротником. Тот посмотрел в мою сторону, и за ним это сделал другой, пониже, который выглядел так, будто ему холодно. Даже священник на мгновение прервался, сунул замерзшую руку в карман и сконфуженно улыбнулся. Одна из женщин, высокая и красивая (дочь?) тоже слегка улыбнулась.
Седой отделился от остальных и направился ко мне.
— Вы знали Джона? — спросил он.
— Мое имя Дон Вандерли. Я получил письмо от человека по имени Сирс Джеймс, и секретарша в его офисе сказала, что он здесь.
— Да, вы похожи на Эдварда, — Льюис взял меня за руку. — Послушайте, мы здесь еще долго пробудем. Вам есть где остановиться?
Так я присоединился к ним. Женщина в голубом пальто все повторяла «нет, нет, нет» и всхлипывала. У ее ног валялись скомканные бумажные салфетки, которыми она вытирала слезы. То и дело ветер подхватывал одну из них, и она взлетала в воздух, как маленький розовый фазан.
Рики поразило поведение Стеллы. Когда трое оставшихся членов Клуба Чепухи пытались преодолеть шок, вызванный смертью Джона, только она одна вспомнила о Милли Шиэн. Сирс и Льюис, похоже, думали, как и он, — что Милли должна остаться в доме Джона. Или, если там ей будет слишком тяжело, переехать в отель и там решить, что ей делать дальше. Они с Сирсом знали, что нужда ей не грозит: по завещанию Джона ей достались его дом и банковский счет. Все вместе это стоило тысяч двести, и, если она решит остаться в Милберне, жизнь ее может быть достаточно комфортной.
Конечно, они больше думали о Джоне Джеффри. Они узнали новость к полудню, и Рики сразу понял, что случилось что-то ужасное, хотя с трудом узнал дрожащий голос Милли Шиэн в телефонной трубке.
— Это… это мистер Готорн?
— Да, Милли, это я. Что случилось? — он связался с Сирсом в его офисе и попросил взять трубку. — Что случилось, Милли? — почти закричал он.
— У меня лопнут перепонки, — проворчал Сирс.
— Извини. Милли, вы тут? Сирс, это Милли.
— Я понял. Милли, в чем дело?
— О-о-о, — простонала она, и он похолодел.
Телефон замолчал. Было слышно, как трубка стукнулась о что-то твердое. Потом ее взял Уолт Хардести.
— Алло, это шериф. Это вы, мистер Готорн?
— Да. Мистер Джеймс на параллельной линии. Что случилось, Уолт? С Милли все в порядке?
— Она что, жила с ним? По-моему, да.
Сирс отчеканил звенящим от негодования голосом:
— Она его домоправительница. Скажите нам наконец, что случилось.
— А убивается, как будто жена. Вы адвокаты мистера Джеффри?
— Да.
— Так вы еще о нем не знаете?
Оба молчали. Если Сирс чувствовал то же, что и Рики, то он просто не мог ничего сказать.
— Ну вот, он сиганул с моста. Эй, леди, сядьте куда-нибудь!
— Он что?… — выдохнул Сирс.
— Прыгнул с моста сегодня утром. Леди, успокойтесь и не мешайте мне говорить.
— Леди зовут миссис Шиэн, — сказал Сирс уже более нормальным голосом. — Может, она будет лучше понимать вас, если вы будете обращаться к ней так. А теперь, раз она не в состоянии говорить, объясните наконец, что случилось с Джоном Джеффри.
— Он прыгнул…
— Поподробней. Он упал с моста? С какого моста?
— Черт, с моста через реку, какого же еще?
— В каком он состоянии?
— Мертв, как дверная ручка. Что с ним случилось, как вы думаете? И, кстати, кто займется похоронами и всем прочим? Леди не в форме…
— Мы это сделаем, — сказал Рики.
— И мы займемся не только этим, — добавил свирепо Сирс. — Ваши манеры ужасны. Ваши выражения бесстыдны! Вы просто идиот, Хардести!
— Погодите…
— И еще! Если вы думаете, что доктор Джеффри покончил с собой, то держите ваши подозрения при себе. Доказательства…
— Омар Норрис все видел. Нам нужно разрешение на вскрытие, поэтому и прошу вас приехать.
Как только Рики повесил трубку, в дверях возник Сирс, уже в пальто.
— Этого не может быть, — сказал он. — Какая-то ошибка, но все равно надо ехать.
Телефон зазвонил опять. Рики схватил трубку.
— Алло?
— Вас хочет видеть какая-то молодая дама, — сказала секретарша.
— Пусть зайдет завтра, миссис Куэст. Доктор Джеффри утром умер, и мы идем к нему домой.
— Что… — миссис Куэст на миг замолкла. — Мне очень жаль, мистер Готорн. Не хотите, чтобы я позвонила вашей жене?