— Я потом расскажу тебе, — пообещала Нора.
Погрозив ей пальцем, Дарт вынес кувшин из комнаты.
В обращенных к Норе ясных глазах Агнес вновь промелькнуло подозрение. Как только затихли шаги Дарта, Нора наклонилась к ней поближе.
— У вас есть телефон?
Агнес покачала головой.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Дик Дарт?
Агнес снова покачала головой. Из ванной послышался шум льющейся в кувшин воды.
— Вы можете добраться до телефона?
— Три или четыре аппарата стоят в кабинете директора.
— Как только мы уйдем, сходите туда и позвоните в полицию. — Шум воды затих. — Скажите, что Дик Дарт обедает в «Береге». Агнес, это крайне важно, это вопрос жизни и смерти. — Приближающиеся шаги Дарта. — Прошу вас.
Дарт буквально влетел в комнату, и из кувшина выплеснулось немного воды на пол.
— Наполнил до краев. О чем вы тут, милочки, беседовали?
— О моем здоровье, — сказала Агнес. — В настоящем и в будущем. — Она перевела на Дарта озадаченный взгляд, в котором теперь читалась неприкрытая тревога.
— И какие же именно у вас проблемы со здоровьем, дорогуша? — Он налил в стакан немного воды. — Обезвоживание? — Агнес потянулась за стаканом, но Дарт убрал руку, рассмеялся, а потом передал ей стакан. — Шутка!
— Аритмия. Звучит страшнее, чем на самом деле, — сделав пару глотков, Агнес вернула стакан Дарту. — Поставьте его на пол у кровати. Думаю, через пару дней я поднимусь на ноги. И водить экскурсии я еще могу не хуже Лили Мелвилл.
— Ну конечно можете, и наверняка гораздо лучше этой старой дуры, — Дарт сел, скрестил ноги и легонько похлопал Нору по спине. — Ты скучала по мне, любимая?
— Неимоверно, — ответила Нора.
Агнес всматривалась в лицо Дарта, словно пытаясь хорошенько его запомнить.
— Как называются ваши книги, мистер Десмонд?
Дик, улыбаясь, поднял глаза к потолку.
— Первая называлась «Подсчет тел», а вторая — «Хирургические заметки».
Руки Агнес дернулись.
— Что же конкретно вас интересует, миссис Десмонд? Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы тратить время, выслушивая мои жалобы.
— Лето тридцать восьмого года Меня интересует абсолютно все, что происходило здесь в то лето, но в особенности — поэтесса по имени Кэтрин Маннхейм.
Теперь пожилая женщина смотрела на Нору с еще большей сосредоточенностью, чем до того — на Дарта. Нора не могла определить, что она думает или чувствует.
— Еще меня интересует реконструкция дома, начавшаяся через год после этого.
— Кто вы? Чего вы хотите? — Голос Агнес дрогнул.
— Я всего лишь заинтересованная сторона.
— Но зачем вам все это? — Агнес переводила взгляд с Норы на Дарта и обратно.
— История, — сказал Дарт. — Необходимость пролить свет на прошлое. Ведь для этого отреставрировали «Медовый домик». — Он оскалился. — Ну-ка, признавайтесь, этот коттедж, в котором мы сегодня побывали, и тогда выглядел как антикварный магазин?
Несколько секунд Агнес молчала.
— Каждый божий день я входила и выходила из наших коттеджей, и единственный из них, в котором было много всякого барахла — как вы бы это назвали, — был «Рапунпель» мистера Ченсела, и все это он привез туда сам. Если бы все наши домики были такими, кое-кому из благородных гостей не удалось бы по приезде распаковать свои битком набитые чемоданы, потому как класть вещи было в некуда. Но людям из трастовой компании наплевать на это — лишь бы все выглядело поэффектнее. — Агнес обратила свой пристальный взгляд к Норе. — В общем и целом, здесь было очень милое и пристойное место. И я никогда не скажу ничего другого. А то, о чем я думаю, — я не собираюсь сообщать полиции, это уж точно.
— А мы говорили о полиции? — удивился Дарт.
— И речи не было. — Нора попыталась глазами установить контакт с Агнес, но в ее глазах увидела лишь растерянность и страх.
— Я не понимаю, что происходит, — заплакала Агнес.
Нора подалась к ней.
— Единственное, о чем я хочу поговорить с вами, — о том лете. Только и всего. Хорошо? — Она почувствовала, что Агнес близка к панике. — И вы можете потом поступать так, как вам угодно. — Она подождала немного, в то время как Дарт развернулся всем телом в ее сторону. — Позвоните вниз и поговорите с Маргарет. Позвоните кому хотите. Вы понимаете меня?
Смятение в глазах Агнес, казалось, начало таять.
— Да. Но я не знаю, что говорить.
Нора вспомнила свой разговор с Хелен Дэй.
— Я знаю, это трудно для вас. Позвольте мне сказать вам, что я думаю. Мне кажется, что вы не хотите никого предавать, но в то же время вы храните какую-то тайну. Тайна эта не очень приятна, и люди вроде Маргарет Нолан и Мэриан Каллинан не хотели бы, чтобы ее предали огласке. Но ведь они даже не догадываются о том, что известно вам, не так ли?
— Они здесь слишком недавно, — сказала Агнес, глядя на Нору со смесью изумления и подозрения.
— Лили знает часть этой тайны, но не так много, как вы, правильно?
Агнес кивнула.
— И вот приходят двое, которых вы никогда прежде не видели. Думаю, что какая-то часть вашей души страстно желает избавиться от этого бремени, но вы не понимаете, почему должны сказать это именно нам. Я бы чувствовала себя точно так же. Но я ведь интересуюсь тем, что случилось в то лето, а больше это практически никого не волнует. Я не коп и не журналист, и я не пишу книгу.
Агнес бросила взгляд на Дарта.
— Ему все равно, что случилось с Кэтрин Маннхейм, — заверила ее Нора.
Дабы обозначить свое равнодушие к исчезновениям поэтесс, Дик притворно зевнул.
— Я, наверное, единственный человек, который настолько заинтересован в этом деле, что уже говорила с людьми, которые знали Билла Тайди и Крили Монка.
— Бедные молодые люди, — проговорила Агнес. — Мистер Тайди был таким открытым и честным, а мистер Монк — его я тоже любила, потому что он умел рассмешить до колик. И для меня не имело значения, что он был...
— Трясогузкой? — встрял Дарт. — Голубым? Педиком?
Агнес презрительно посмотрела на Дарта.
— Ничто не может помешать человеку быть добрым по отношению к окружающим. — Она снова перевела взгляд на Нору. — Эти двое ничего не знали. Они просто были здесь — вот и все. Даже если бы они что-нибудь услышали, то даже не задумались бы над этим дважды.
Нора вдруг вспомнила кое-что из рассказанного ей Эвереттом Тайди.
— В ночь исчезновения Кэтрин Маннхейм мистеру Тайди показалось, что он слышал бродяг.
Агнес покачала головой.