– Да кто меня пустит в Лаундэйл? – простонал Стю.
Я ткнул его в плечо. Стюарт, дернувшись, взвизгнул.
– Я могу рулить.
Толкнув его вперед, я велел ему открыть дверь. Выйдя из дома, мы подошли к «мерседесу».
– Где ключи от машины?
– В правом кармане.
Я сунул руку в его карман. Стюарт в изнеможении рухнул на кожаное сиденье, с усилием подтянув ноги под руль. Я вложил ключи ему в левую руку. Потея и кривясь от боли, он все же завел машину. Затем поерзал на сиденье, пристраивая поудобнее на руле левую руку. Хныча, он включил заднюю передачу и выехал на дорожку. Звук удара, скрежет металла о металл и звон разбитого стекла дали мне понять, что по пути он не миновал мой «таурус». Вихрем «мерседес» промчался по дорожке и вылетел на Голубичную. Один из задних фонарей машины болтался на проводах. Задняя часть «тауруса» справа напоминала измятую бумажную салфетку. Забрав из машины папки, я поднял глаза и увидел, как пристально, изучающе смотрит на меня из окна гостиной Лори.
Она вышла из дома и крепко меня обняла.
– Спасибо, спасибо тебе, спасибо, что пришел. Не знаю, что бы он натворил, он совсем обезумел.
Я уловил легкий, не сказать, чтобы неприятный, запах виски.
– Кобби успокоился?
– Я сказала ему, что ты помог успокоить папу. – Лори вздохнула и опустила голову мне на плечо. – Намаялся, бедный. Вот-вот заснет.
– Хорошо бы, – сказал я. – Кобби такое совсем ни к чему.
Я поцеловал Лори в макушку, и она еще мгновение помедлила, прильнув ко мне.
– Я на самом деле очень тебе благодарна, Нэд. – Она подняла на меня глаза и улыбнулась. – Ты получил мою записку?
– Да, спасибо.
– Ты не предупредил меня, что у тебя день рождения! Я узнала об этом только от Нетти.
– Не хотел добавлять тебе проблем… – сказал я.
Лори потянулась поцеловать меня:
– Пока ты не приехал сюда, твой день рождения был праздником?
Я рассмеялся:
– Можно сказать и так.
– Что ты сегодня делал?
– Тетушки устроили праздничный ужин. С тех самых пор я вроде как в бегах.
– Они, наверное, устроили барбекю. От твоей куртки пахнет дымом. – Не отнимая от меня рук, Лори чуть откинулась назад и очаровательно улыбнулась мне. – Какая на тебе дачная курточка.
– Мэй стянула ее мне в подарок, – сказал я. – Нравится?
– Очень. Стюарт вывел тебя из равновесия, а мне хочется вернуть тебе хорошее настроение. В розовом ты просто неотразим. Тебе нужно носить только розовые брюки, розовые рубашки и розовые костюмы с рисунком – мелкие лодочки и навигационные флаги.
Способность Лори скрасить тягостное впечатление от мерзкой сцены, обратив все в понятную нам обоим шутку, увлекла меня в ее особую ауру. Меня поразила неожиданная мысль: все, что терзало тревогой мою душу, Лори неизменно воспринимала с поддразнивающей, размывающей остроту переживаний иронией. А следом пришла другая мысль: если я воспринимаю это так, значит, я уже отгородил себя от этого.
– Прости, если напугал тебя.
– Напугал меня Стюарт. Ты поразил меня.
– Не сомневаюсь, что в конце концов ты бы и сама уладила это. Я, наверное, все только испортил.
– А я сомневаюсь. – Лори опять поцеловала меня. – Когда он расколотил мою китайскую горку, я поняла, что следующими будут стаканы. Поможешь мне собрать осколки? – Она взглянула на папки у меня под мышкой. – А это что?
– Потом покажу.
Я положил папки на кофейный столик, и мы отправились на кухню, где занялись уборкой. Фарфоровые черепки и осколки пятнали пол и отдельными островками белели на столе.
Вошла потрясенная Поузи и стала наводить порядок у столика для разделки мяса:
– Кобби заснул, но мне пришлось прочитать ему почти все его книжки. Вы в порядке?
– Нэд вел себя геройски, – улыбнулась Лори. – Жаль, ты не видела. Стюарт кинулся на него с ножом.
– Овощным, – уточнил я. – Он тоже очень волновался.
Когда весь разбитый фарфор был собран в пакет, Поузи спросила, чем еще может помочь.
– Все, спасибо, больше ничего не требуется, – сказала ей Лори.
– Как хорошо, что Нэд появился вовремя и выгнал этого зверя.
Я поклонился, а Поузи послала мне воздушный поцелуй и вышла из кухни. Ее легкие шаги раздались на лестнице.
– Как думаешь, мы заслужили выпивку? – спросила Лори.
– Ага, и хотя Стюарта нам, пожалуй, не догнать, я не прочь попытаться. Похоже, у меня будет здоровенный синяк на виске, и рука болит. Теперь понятно, зачем боксерам перчатки.
Лори взяла стакан с полки и второй – из мойки, бросила в них лед и достала из холодильника литровую бутылку любимого напитка Тоби Крафта. Каждый стакан она наполнила виски на три четверти.
– А ты, похоже, успела выпить до приезда Стюарта, – заметил я.
– Разве?.. – Я не разобрал: то ли она забыла, то ли сделала вид, что забыла. Тут я заметил, что она смотрит на меня с легким вызовом. – Вот оно что. Я дала тебе чистый стакан, а этот достала с полки. А… Поняла. Перечисляя тебе мои пороки, Стюарт упомянул и тяжелую стадию алкоголизма.
– Алкоголизм он опустил. Люди, пьющие столько, сколько Стюарт, не считают это пороком.
– Верно подмечено, – согласилась Лори. – Господи, пойдем присядем, а?
Она обняла меня одной рукой, и мы перешли в гостиную.
Мы устроились на длинном диване перед кофейным столиком. Большая комната показалась мне сейчас наполненной гулкой пустотой, как здание брошенного аэропорта.
– Прости, что я так визжала, – сказала Лори. – К моему огромному изумлению, я обнаружила, что мне жаль Стюарта.
Я сделал глоток скотча.
Она откинула голову на диванную подушку.
– Как думаешь, что с ним будет? Он выдержит?
– Хочешь знать, что ждет доброго старого Стюарта? – Я усмехнулся. – Я тебе скажу. Отсидев годик в тюрьме, Стюарт найдет в себе Иисуса и станет убежденным христианином. Весь оставшийся срок он будет возглавлять группы молящихся и классы изучения Библии. Когда он освободится, получит в какой-нибудь захолустной бурсе духовный сан и несколько лет посвятит тюремной пастве. Он будет рассылать сообщения для печати, и о нем будет написано много статей. Вы только представьте, потрясающая история: один из столпов общества, унаследовавший огромное состояние, совершает преступление, обретает спасение и очищение в тюрьме и посвящает себя добрым делам. Этот парень никогда не пропадет. Через три года у него появится своя церковь и многочисленный приход. Когда он будет описывать свое прошлое, Эллендейл покажется Содомом и Гоморрой: стейки с кровью, модные машины, дорогие костюмы, цепи, кожа и кнуты. Количество прихожан возрастет вчетверо, и он купит новое здание с телевизионной аппаратурой. Потом он напишет книгу и станет завсегдатаем ток-шоу.