– У Кларенса болезнь Альцгеймера, – сказал я. – Джой пристегивает его ремнем к инвалидной коляске и кормит с ложки детским питанием.

– Думаю, Кларенс уже не такой говорун, как в былые времена.

– Зато у Джой рот не закрывается.

Тоби откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Ты смышленый парень, сам, наверное, все понимаешь. Джой очень несчастна.

Отпив из стакана, я задумался, что ему сказать.

– Не думаю, что большинство Данстэнов родились с крыльями и когтями, но вот кое с кем из братьев и сестер Говарда было что-то странное, потому что Кларк тоже упоминал об этом.

Тоби откинул голову на спинку стула и уставился на лампу дневного света. Облачко дыма медленно поплыло к потолку.

– Прежде всего… – Он схватил бутылку и подался вперед. – Давай-ка еще по чуть-чуть мерзкого скотча. Ты заставляешь меня отдуваться за двоих.

Я протянул ему свой стакан, удивившись, что он почти пуст. Тоби подлил себе, поставил бутылку и несколько мгновений вглядывался в меня. Добрый знак, решил я.

– Прежде всего подумай о муже Нетти. Я это к тому, что быть мужем Нетти – это штатная должность Кларка Рутлиджа. Он – вице-президент «Данстэн Инкорпорейтед», но, что характерно для этого человека, работу свою он любит. А что в работе самое ценное?

– Зарплата?

– Не-а. Работа определяет твое место в обществе. Кларк – это важная персона, потому что он Данстэн и будет доить эту коровку до упору. Но прежде всего Кларк – человек нестандартный. В один прекрасный день он заявляет, что еврейская нация, к которой принадлежу и я, сама виновата в появлении Гитлера, потому что заныкала все золото Германии. А потом говорит, что евреи выдающиеся люди, потому что они главные действующие лица Библии.

Я улыбнулся.

– Ну да ладно, Кларк есть Кларк… Так, теперь Джой. Джой всегда чувствовала себя обиженной. Ты обратил внимание, как она говорит о своем «батюшке»?

Я кивнул.

– Говард был странным типом, но они с Куинни ладили. А вот у Джой на этот счет пунктик. Джой была ребенком жутко капризным и истеричным. Из таких потом вырастают женщины, которым что ни дай – все мало.

Характеристика Тоби показалась мне необычайно меткой.

– Куинни знала, как ухаживать за стариком, а Джой только и делала, что злилась да жаловалась. Ее россказни надо сто раз фильтровать.

– Джой весит фунтов девяносто. А Кларенс – все сто пятьдесят. Каждый вечер она его купает в ванне.

– Ловко.

– Джой говорит, что унаследовала сверхъестественные силы от своего отца, однако все, что от тех сил осталось, уходит на то, чтобы вытащить Кларенса из каталки, опустить его в ванну, вымыть, вытереть и посадить обратно в кресло.

– Надо отдать должное, ее истории становятся занимательнее.

– Я видел, как она передвигает каталку одним только указанием пальца. А затем загибает палец вверх, и кресло приподнимается над полом и качается в воздухе. Кларенс от этого приходит в восторг и гулит, как ребенок.

За толстыми стеклами очков глаза Тоби дважды открылись и закрылись, как оконные шторы. Я потянулся за бутылкой.

– Это чертова идиотка Джой! – Тоби поднялся со стула и пошел за перегородку.

Я услышал, как он проверил дверь, выходившую в проулок. Вернувшись, он достал из кармана «Кэмел», вытряхнул сигарету, изучил ее на предмет целостности. Прикурив, Тоби бухнулся на стул, откинулся на спинку и взглянул на меня.

34

– Ты об этом пришел поговорить?

– И об этом тоже.

Он провел маленькой плотной ладонью по лицу:

– С чего начинать-то?

– Все знают больше, чем я. И все отказываются хоть что-то рассказывать.

– Стар не хотела, чтоб ты знал об этих штучках.

– О каких таких штучках?

– Которые у вашей родни передаются по наследству, начиная от Омара и Сильвэйна. Ты слышал об Омаре и Сильвэйне?

– О да, – кивнул я. – От Джой. Во всех подробностях.

Слабый голос Джой зазвучал вновь: «Мои дедушки! Дедушками моими были оставшиеся в живых языческие боги, вполне возможно правившие в доминионах, однако заботившиеся лишь о богатстве и удовольствиях. Чтобы построить тот самый дом на Нью-Провиденс-роуд, Сильвэйн разобрал дом своих предков в Англии, привез на корабле все эти кирпичи да камни и сложил их заново, действуя в точности так, как строили в старину. С таким же успехом он мог бы все свои деньги спустить в унитаз. Мой батюшка был абсолютно таким же. C'estdommage [29] ».

– Могла бы из приличия и не распускать язык.

– Мама же не захотела посвящать меня в семейную тайну. Вот Джой и посвятила.

Тоби сделал еще глоток виски и прижал стакан к густым седым волосам на груди, торчавшим из расстегнутой рубашки.

– Мама хотела уберечь тебя. И я бы сказал, ей это удалось.

С удивлением я молча смотрел на него.

Тоби поднял левую руку и перевернул ее ладонью вверх – дым сигареты вился вокруг пальцев. Жест его означал: нет проблем, все объясняется просто.

– Ты был нормальным. Потому кое-чего тебе знать не полагалось.

– Я был нормальным…

– Когда Джой была ребенком, она, по-моему, орала как резаная, если ее вовремя не кормили, верещала так, что стекла едва не трескались… Что же до тебя – ты рос нормальным ребенком, за исключением разве что этих припадков. А припадки – явление довольно обычное. Кстати, как сейчас, бывает?

Какие-то контуры понимания стали смутно формироваться у меня в голове.

– Я всегда надеялся, что с возрастом это у тебя пройдет.

– Тоби, вы только что сказали: «За исключением твоих припадков».

– Ну, так было ж дело! Как раз в тот день, когда тебе исполнилось три годика.

– Однако все считали, что со мной может произойти что-то другое. Вы все ждали, что я смогу заставить мебель летать по комнате.

Хмурое и мрачное неодобрение будто съежило его лицо.

– Мы говорим о том, что передается по наследству у Данстэнов. Когда это перешло ко мне, то выглядело достаточно обыкновенным, чтобы казаться нормальным. Так?

– Тебя можно было и не обучать в колледже, – сказал Тоби. – Ты все схватываешь на лету.

– Как много от Говарда перешло к Куинни?

– Честно, говоря, жена моя много чего унаследовала от Данстэна. – Он отпил из стакана и улыбнулся своим мыслям. – Иногда она поднималась в воздух на пару футов над кроватью и зависала. И при этом крепко спала. Покрывало поднималось вместе с ней. Жуткое зрелище, скажу я тебе. И еще она видела людей насквозь. – Воспоминание заставило его рассмеяться. – В первый год после нашей свадьбы дважды совершенно независимо друг от друга две пары идиотов заваливались в наш магазин поживиться наличными. Они, видать, думали: что со старухи возьмешь, покажешь пушку, она и лапки кверху. Люди называют это «ошибкой в суждении». – Тоби хихикнул. – В ту же секунду, когда они заявляются, Куинни вытаскивает из-под прилавка ружье. Пугает до смерти этих малолеток. «Леди, – говорят они, – вы совершаете ошибку, уберите ружье, а то будет худо». Куинни им отвечает: «Если вы не умотаете отсюда до того, как я досчитаю до трех, вот тогда уж точно будет худо, да только вы не успеете узнать об этом». Больше никогда никаких проблем у нас с грабителями не было.