Чтобы вычистить и выбелить кость, требуется много времени и терпения. А череп — самая трудная часть всего скелета.
— Налейте своему командиру еще этого нектара, — сказал пьяный и откинулся назад на стуле.
Он смотрел на меня, держа руку на пистолете.
— Виски, — сказал крепкий солдат.
Майк уже тащил бутылку с полки. Он понял, что офицер хочет напиться до беспамятства, прежде чем сорвется и убьет кого-нибудь.
На секунду мне показалось, что плотный солдат справа мне знаком. Волосы на его голове так коротко сбриты, что он казался лысым, а глаза просто огромные. Часы из нержавеющей стали свисали через прорезь в воротнике. Он протянул мускулистую руку за бутылкой, которую поднес Майк. Мальчик старался держаться как можно дальше от стола. Солдат открутил крышку и налил в три стакана. Пьяный офицер тут же выпил все виски и стукнул стаканом о стол, требуя следующей порции.
Изможденный солдат, который до сих пор молчал, произнес:
— Что-то здесь произойдет. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Эй, друг!
— Этот парень никому не друг, — сказал пьяный. И прежде чем кто-нибудь успел сообразить, он схватил пистолет, прицелился в мою сторону и выстрелил. Огненная вспышка, громкий взрыв и резкий запах пороха. Пуля прошла прямо через мягкую деревянную стену на расстоянии восьми футов слева от меня. Тоненький лучик света стал пробиваться в комнату через новую дырку.
На секунду я оглох. Сделав последний глоток пива, встал. В голове звенело.
— Ненавижу все это дерьмо, понял? — сказал пьяный. — Хорошо понял?
Солдат, который назвал меня другом, засмеялся, а плотный налил пьяному офицеру еще виски. Затем он встал и направился в мою сторону. Усталость и разводы грязи не скрывали его напряженности и обеспокоенности. Он уселся между мной и парнем с пистолетом.
— Я не тыловая крыса, — произнес я. — Мне не нужны проблемы, но воюют не только такие, как он.
— Может, ты позволишь мне спасти твою задницу, сержант? — прошептал он. — Майор Бачелор три года не видел белого человека, и у него небольшие проблемы с адаптацией. По сравнению с ним мы все тыловые крысы.
Я посмотрел на его изорванную рубашку.
— Ты что, нянькой подрабатываешь, капитан?
Он окинул меня рассерженным взглядом и оглянулся через плечо на майора.
— Майор, брось свою чертову пушку. Этот сержант — боевой солдат. Он возвращается в лагерь.
— Мне все равно, кто он, — сказал майор по-вьетнамски.
Капитан начал подталкивать меня к двери, все время оставаясь между мной и своим столиком. Я жестом показал Майку, чтобы он выходил со мной.
— Не бойся, майор его не пристрелит. Майор Бачелор любит «ярдов», — сказал капитан.
Он нетерпеливо посмотрел на меня, потому что я шел медленно. А потом я видел, как изменилось лицо капитана, когда он посмотрел мне в глаза.
— Черт возьми! — сказал капитан и тут же остановился. — Черт возьми, — повторил он, но уже другим тоном.
Я начал смеяться.
— Ох, это же... — Он затряс головой. — Это же и вправду...
— Где же ты был? — спросил я его.
Джон Рэнсом повернулся к столу.
— Эй, я знаю этого парня. Это мой старый футбольный друг.
Майор Бачелор пожал плечами и положил пистолет на стол. Глаза его закрывались.
— Я не люблю футбол, — сказал он, но руку с оружия не убрал.
— Налейте сержанту выпить, — произнес изможденный солдат.
— Налейте этому чертову сержанту выпить, — поддержал майор.
Джон Рэнсом быстро пошел к бару и схватил стакан, который протянул ему вконец растерявшийся Майк. Затем Рэнсом вернулся к своему столу, наполнил два стакана и с ними снова подошел ко мне.
Мы наблюдали, как голова майора постепенно опускается на грудь. Когда его подбородок наконец достиг расстегнутой верхней пуговицы изодранной рубашки, Рэнсом сказал: «Давай, Боб», и другой мужчина потихоньку вытащил пистолет из-под руки майора. Он засунул его себе за пояс.
— Он вырубился, — сказал Боб.
Рэнсом снова повернулся ко мне.
— Он не спал трое суток подряд, пока был с нами, и одному Богу известно, сколько еще до этого. — Рэнсому не пришлось уточнять, кто это «он». — Мы с Бобом немножко поспали по очереди, а он трепался всю дорогу.
Рэнсом уселся на один из стульев за моим столом и опрокинул стакан в рот. Я сел рядом с ним.
Какое-то время в баре стояла тишина. Полоска света, пробивающаяся через открытую щель в окне, уже сползла с зеркала и теперь добиралась до стены, что означало, что скоро она исчезнет совсем. Майк поднял стекло у одной из ламп и подрезал фитилек.
— Слушай, почему, когда мы видимся, у тебя всегда проблемы?
— Очень хочешь знать?
Рэнсом улыбнулся. Он очень изменился с тех пор, как я видел его последний раз. Тогда Рэнсом собирался переправлять партию боеприпасов сенатору Буррману в лагерь «Уайт-Стар». Он окреп и возмужал, а глаза ввалились. Мне казалось, что сейчас он на один огромный шаг ближе к цели, которую я всегда видел в нем, чем раньше, когда Рэнсом фанатично клялся мне, что остановит распространение коммунизма. Этот человек нахлебался войны по горло, и теперь война была у него внутри.
— Я же тебя отмазал от морга в «Уайт-Стар», верно?
Я с ним согласился.
— Как ты называл это? Трупная бригада? На самом деле не очень-то похоже на морг, правда? — Рэнсом улыбнулся и тряхнул головой. — Я позаботился тогда и о вашем капитане Маккью. Он называл это свалкой. Я не представляю, как он мог так долго терпеть. Единственный с крепкими нервами был тот сержант, как это его... Итальянец.
— Ди Маэстро.
Рэнсом кивнул головой.
— Вся операция тогда провалилась.
Майк зажег большую кухонную спичку и поднес ее к фитильку керосиновой лампы.
— Я слышал кое-что об этом...
Он тяжело откинулся назад, оперся спиной о стену и глотнул виски.
— Там было что-то дикое.
Я спросил, по-прежнему ли их база находится в горах за лаосской границей. Он со вздохом покачал головой.
— Так ты теперь не с этим племенем, как его, хату?
Рэнсом открыл глаза.
— У тебя хорошая память. Нет. Я больше не там. — Он собирался сказать еще что-то, но потом передумал.
Сдержался. — Жду, когда меня пошлют в Ке-Сан. Лучше бы я остался там, в горах. Но сейчас я мечтаю лишь об одном: принять ванну и завалиться в постель. Любую постель. В общем, я бы даже согласился на сухое ровное место на земле.
— А откуда ты сейчас?