– А Кроули, между прочим, был сильнее тебя, мой мальчик…
Голова вместе с остатками огня исчезла.
Том с Розой остались в полной темноте. Маленькое тельце Дэла щекотало живот под рубашкой.
– А знаешь, – сказал Том, – ведь он прав: мне не под силу повторить ни одну из его штучек. Он одолеет меня, и ему это известно. – Том почувствовал смятение Розы. С обреченностью фаталиста он продолжал:
– Это вовсе не значит, что я не стану даже и пытаться; ясно лишь одно: я не сумею. Не смогу, и все.
– Но ты даже не пробовал, – донесся ее голос.
– Раздваиваться, как он, конечно же, не пробовал.
– Так попробуй.
– Прямо сейчас?
– Конечно.
– Я даже не знаю, с чего начать.
– Но ты усваиваешь все прямо на лету, ты очень быстро учишься. Тебе, особенно в последнее время, удавалось такое, о чем ты раньше и помыслить не смел…
– Наверное.
– Ну, тогда попробуй. Начни и все, прямо сию минуту. Только так ты обретешь уверенность в себе.
Какая уж тут уверенность, если у него ничего не получится, подумал Том, однако попытаться все же нужно. Это должно быть похоже на все остальное: необходимо лишь отыскать в сознании соответствующий участок и привести его в действие. "Представь, – говорил он себе, – что перед тобой зеркало, а в нем – твое отражение. Теперь представь, что этот Том в зеркале разговаривает".
– Ты сильней его, – шепнула Роза.
Дэл зашевелился, устраиваясь поудобнее у живота Тома.
Том постарался вызвать в памяти ощущения, которые испытывал, проникая в сознание Скелета.., чувство, что он им овладевает и одновременно теряет над ним контроль, что мозг Скелета растекается аморфной массой и в то же время устремляется к нему.., внутри Тома снова что-то щелкнуло, в глазах потемнело, на мгновение в коридоре блеснул огненный шар.
– Ну, давай, давай же, – умоляла его Роза.
И Том как будто повернул ключик, выпуская ЭТО из тайников своего сознания на свободу.
Из коридора показалась пошатывающаяся фигура Коллектора с пустыми глазницами и кривящимся в усмешке ртом…
ТРРРАХ! – разорвалась над домом ракета. Сноп искр через окно высветил коридор.
Мозг Тома от неожиданности словно подпрыгнул в черепной коробке, и в тот же миг Коллектор мешком рухнул на пол.
– Прошу прощения… – Том даже рассмеялся. – Но ты видела? Ты видела?! Теперь он совершенно безобиден. Им элементарно можно управлять, когда внутри никого нет.
– Ты должен залезть туда, внутрь, сам, – сказала Роза.
Том снова нащупал ключик, стараясь представить уже не зеркало, а самого себя в день, когда они с Дэлом еще только познакомились. Он повернул ключик, в коридоре снова возник огненный шар, из которого вырос еще один Том Фланаген. Тот, другой Том примерял кепи так, чтобы козырек на два пальца отстоял от переносицы. Вдруг он улыбнулся, открыл рот, испустил хрип паралитика и испарился.
– Получилось! – захлопала в ладоши Роза.
Окно опять осветилось фейерверком. Луч света упал на распростертое на полу бесформенное тело Коллектора, и Том вдруг понял, что вызвал его сюда из большого зала одной лишь мыслью о Скелете.
Откуда-то донеслось жужжание включенного механизма, и спустя мгновение в коридор из гостиной вышел Хэмфри Богарт.
– Хочешь показать нам фокусы, приятель? – спросил Богарт. Был он в элегантном черном смокинге, в пальцах зажимал дымящуюся сигарету. – Немножко старых добрых трюков, прежде чем упадет занавес, да?
– Дэл мне рассказывал, как в то лето, когда ему стукнуло двенадцать, все здесь превратилось в мир кино… – не очень внятно пояснил Том Розе, наблюдая, как знаменитая кинозвезда нетерпеливо поигрывает сигаретой.
Роза не ответила. Том огляделся: она, наверное, забилась куда-то в темный уголок.
– Идем же, тобой кое-кто весьма интересуется, – проговорил артист, прищелкнув пальцами. – Да-да, сюда. Пошли, составишь нам компанию.
Том проследовал за ним в гостиную.
Ее заливал яркий свет. В комнате было полным-полно мужчин в смокингах и дам в шикарных вечерних платьях.
В нос снова ударил запах джина.
– Эй, сынок! – В человеке с грубовато-добродушным лицом Том узнал Уильяма Бенедикса. – Как поживаешь?
– О-о, Том! – томно пропела платиновая блондинка с ярко накрашенными губами на красивом, несколько игривом личике…
– А ты, оказывается, любитель птиц? – Богарт дотронулся до маленького комочка под рубашкой. – Я тоже люблю живность: у меня живет пара великолепных собаченций.
– Слушайте, прекратите эту обезьянью какофонию! – захныкал Уильям Бенедикс. – Я уже совсем оглох.
Том удивился – помимо гула нескольких десятков голосов да жужжания таинственного, невидимого механизма, он ничего не слышал.
Бенедикс со сдвинутой на затылок ковбойской шляпой грохнул пивной кружкой о столик.
– Ну его к черту, у него вместо головы ночной горшок – сказал Богарт, увлекая Тома дальше в зал. – Ты, полагаю, не знаком с мистером и миссис Найтингейл? Они сгорают от нетерпения тебя увидеть.
Мужчина с лицом собаки, которую переехал многотонный самосвал, и женщина с обугленным обрубком вместо головы поднялись навстречу им, протягивая для пожатия ладони и пытаясь что-то произнести зашитыми хирургической ниткой губами. Том в ужасе отшатнулся. Одежда на них дымилась, из-под воротничка мужчины показались язычки огня.
– Да прекратите же вы эту обезьянью музыку!!!
– Ладно, малыш, не обращай на них внимания. – На плечо Тому легла ладонь, разворачивая его в другую сторону. – Все равно они не могут разговаривать – пережарились слегка. Тебя ждут и другие.
Возле соседнего столика стояли Снейл и Тори, собравшись, очевидно, танцевать (теперь и Том услышал музыку: трубач немилосердно насиловал инструмент, стараясь выдать что-то несусветное).
– Я больше не могу! – взревел Уильям Бенедикс, изо всех сил саданув кружкой о стол.
У Снейла и Торна чернели во лбу маленькие дырочки, откуда сочилась кровь, хотя Том точно помнил, что попал он не туда. Лица их были абсолютно пустыми, лишенными каких бы то ни было эмоций.
– Давай-ка выпей – ты же мужчина? – Богарт плеснул нечто дымящееся, пузырящееся из графина в стакан, подмигивая Тому, при этом лицо его стало подергиваться тиком. – Глотни, и тебе сразу станет хорошо как никогда.
Том принялся оглядываться по сторонам в поисках Розы.
Хэмфри Богарт совал дымящийся стакан ему в руку – раны на ладони больше не было. Роза куда-то исчезла.