Добравшись до могилы, кошки стали опускать гроб Картина эта настолько его ужаснула, что он, едва успев сунуть ноги в башмаки, опрометью бросился к дому своего друга За ужином он, разумеется, не смог сдержаться и рассказал об увиденном.
Не успел он завершить рассказ, как хозяйский кот, до сих пор мирно дремавший у камина, вскочил словно ужаленный и, человеческим голосом проорав" "Теперь я кошачий король!", исчез в дымоходе. Вот, мои маленькие друзья, хотите верьте, хотите нет, но именно так все и было, и это – чистая правда.
* * *
Начать это повествование мне следовало бы не со слов "Однажды, более двадцати лет назад, приятель Тома Фланагена." и т.д., а, например, так: "В некотором царстве, в некотором государстве…", или же: "В те далекие времена, когда люди жили в лесах дремучих…"
"Восславим же, друзья, родную нашу школу, Что высится там, на зеленом холме".
Из школьной песенки
Последний день летних каникул: синева ясного, безоблачного неба; сильная, изнуряющая жара; завершения и начинания; разочарования и обещания печально витали в воздухе… Возможно, грустил лишь мальчик, лежащий на животе в густой траве и размышляющий: сорвать ли одуванчик, что торчит прямо перед глазами ? И если сорвать, не сделать ли то же самое с другим одуванчиком, в трех футах от первого? Золотисто-желтый, напоминающий львиную гриву цветок мерно покачивался на чересчур тонком для него стебле. От сока одуванчиков руки так воняют… В этот последний день летних каникул не все ли ему равно – воняют руки одуванчиками или нет ? Он потянулся к ближнему цветку и, вырвав его с корнем, отбросил в сторону. Ему показалось, что он услышал тяжкий вздох одуванчика, прощавшегося с жизнью. Мальчик уже было протянул руку ко второму, но тут же отдернул: большой цветок на тонком стебельке выглядел настолько беззащитным, что он пожалел его – пускай живет… Мальчик перевернулся на спину и уставился в бездонно-голубое небо.
«Прощай, прощай, – проговорил он про себя. – Прощай, свобода». И все же где-то в глубине души он с нетерпением ожидал предстоящих перемен: теперь он старшеклассник, а значит, его ждет, быть может, самая важная в жизни перемена – начало взросления. Как и все дети в этом переломном возрасте, он испытывал жгучее желание узнать, что его ждет дальше, хоть одним глазком заглянуть в будущее.
Одинокая птица описывала круги прямо у него над головой, так высоко, что дышала, очевидно, совсем другим воздухом.
Должно быть, он нечаянно заснул. По крайней мере, все происшедшее после того, как он у видел птицу, впоследствии казалось ему сном.
Цвет неба постепенно изменился на дымчатый, почти что серебристый. Что, тучи набежали? Нет, ни облачка… Перевернувшись снова на живот, он рассеянно осмотрелся по сторонам: оттуда, где он лежал, были видны четыре двора. Качели во дворе у Трамбуллов настолько заржавели, что вряд ли простоят до будущего лета. Мистер Трамбулл слишком ленив, чтобы заняться ими, да и дети его уже выросли. В соседнем дворе Сисси Харбинджер только что вылезла из бассейна и, осторожно ступая по раскаленному кафелю, направилась к шезлонгу доводить до совершенства свой орехового оттенка загар. Во дворе вокруг белоснежного дома орудовал исполинских размеров газонокосилкой садовник Коллис Фальк, заклятый враг и безжалостный истребитель одуванчиков.
Какой-то человек шел вдоль Мейса-лейн, по ту сторону дворов и домов. В этом старом пригороде пешеходы не являлись таким редкостным явлением, как в недавно отстроенных фешенебельных районах вроде Куантум-хиллз, но все-таки встречались не столь часто, чтобы не вызвать интерес.
Мальчик все еще не сознавал, что видит сон.
Возле белоснежного дома пешеход остановился. Возможно, он также пользовался услугами садовника и теперь ждал, пока Коллис Фальк, отвлекшись на секунду от своей тарахтелки, его заметит. Но нет, ему нужен не садовник: незнакомец завертел головой и взглянул на мальчика, как будто искал именно его… Их разделяло не менее трехсот ярдов… Предположение вдруг перешло в уверенность: а ведь и в самом деле этому типу нужен он. От этой мысли мальчику стало не по себе, его охватил непонятный страх. Он вжался в землю, стараясь спрятаться в густой траве.
«Что за непонятный сон? – подумал он. – И чего я вдруг испугался?»
Тем временем становилось все темнее. Воздух сделался каким-то серебристым. Незнакомец приближался. Коллис Фальк со своей неимоверной газонокосилкой находился теперь как раз между ними, скрыв мальчика от того типа. Ну же, самое время сматываться!..
И все-таки откуда этот внезапный, необъяснимый страх?
Казалось, все вокруг дышало опасностью, таинственной угрозой, источником которой была, вне всякого сомнения, маленькая фигурка там, на Мейса-лейн. Невидимая сейчас, она тем не менее испускала некие флюиды зла, от которых шел мороз по коже…
(Лицо у него какое-то ледяное.).
Да нет, это просто бред… Вскочив на ноги, мальчик бросился бежать и только теперь окончательно понял, что это сон: в дальнем конце своего собственного сада он вдруг увидел дом, которого там никогда не было, равно как и окружавших его громадных деревьев. Дом этот под тростниковой крышей был не более двадцати футов высотой, с маленькой коричневой дверью между двумя окошками. Ни дать ни взять сказочная избушка, не только безопасная, но и уютно-гостеприимная.
Она спасет его от неведомого зла, шагающего по Мейса-лейн.
Мальчик сразу понял, что это дом доброго волшебника.
Миновав обступившие дом деревья и распахнув дверь, мальчик ощутил глубокий вздох сожаления и досады, будто испущенный всем, что его доселе окружало: ржавыми качелями, бассейном Сисси Харбинджер, газонокосилкой Коллиса Фалька, но прежде всего незнакомцем с Мейса-лейн, понявшим, что мальчишка от него ускользнул.
– А, это ты, – проговорил волшебник – старик в просторном, сильно поношенном халате, с изборожденным глубокими морщинами лицом, большую часть которого прикрывала пышная борода. Откинувшись на спинку стула, он улыбался мальчику.
Тот как-то сразу понял, что перед ним старейший из волшебников, а сам он стал персонажем никем не написанной сказки. – Здесь ты в безопасности, – заверил его старик.
– Да, я знаю.
– Запомни это, – наставительно сказал волшебник. – И еще одно запомни: тут все иначе, нежели там.., снаружи.
– Ведь это сон, да? – спросил мальчик.
– Кто знает, что есть сон, а что – реальность ? – вздохнул волшебник. – Тот мир, в котором ты живешь, есть суета сует, а то, что порой считают вздором, нередко преисполнено глубокого смысла. Поверь мне на слово, глубокого смысла. Но ты хороший мальчик, ты это поймешь. – В руке волшебника возникла курительная трубка. Он глубоко затянулся и выпустил густое облако серого дыма. – О да, ты найдешь то, что должен найти. Все будет хорошо. Тебе, конечно, придется преодолеть смертельную опасность, сдать такой экзамен, к которому не готовят в школе. Будет у тебя и своя, – он хихикнул, – Красная Шапочка, а также серый волк и все такое прочее. Но у тебя есть голова на плечах, поэтому все испытания ты преодолеешь.