— Ух, мистер Маккэслин, извините нас, но…
Складка пролегла между густыми светлыми бровями Эндрю, когда он повернулся, чтобы посмотреть на пару, робко топтавшуюся за его стулом. На них были похожие пестрые гавайские рубашки с цветочным рисунком, что явно говорило о том, что это были туристы, которые толпами бродили по острову.
— Мы… э… — Женщина не знала, как начать. — Вы не будете настолько любезны, чтобы дать нам автограф для сына. Мы из Альбукерке, он только что начал заниматься теннисом, а от вас просто в восторге.
— У него есть плакат с вашей фотографией. Он повесил его в своей комнате, — сказал мужчина. — Он…
— Мне не на чем расписаться, — сухо ответил Эндрю и резко повернулся к ним спиной.
— У меня есть кое-что. — Арден вступила в разговор, заметив смущение и замешательство на их загорелых лицах. Она взяла свою сумку и вынула оттуда теннисный мячик, который Эндрю кинул ей после игры на корте. — Может быть, подпишешься здесь, Эндрю? — осторожно предложила она, протягивая ему мяч.
Сначала его глаза сузились, как будто Арден попросила его сделать что-то недостойное, и ей даже показалось, что он сейчас грубо посоветует ей не совать нос в его дела. Но, увидев в ее глазах ожидание наказания, он улыбнулся, взял мяч и нацарапал свою подпись на ворсистой поверхности мячика.
— Огромное спасибо, мистер Маккэслин. Я даже не представляю, что это будет для нашего мальчика. Он…
— Пойдем, Лоис, не мешай человеку наслаждаться обедом. Нам было так неловко беспокоить вас, мистер Маккэслин. Но мы еще хотели сказать, что ждем не дождемся, когда вы снова начнете играть. Желаем удачи!
Эндрю встал и пожал мужчине руку, а женщине поцеловал руку, жест, от которого она чуть было не упала в обморок.
— Желаю удачи вашему сыну. Хорошего вам отдыха.
Они тихонько удалились, рассматривая по дороге свой бесценный сувенир, и рассуждали о том, каким он был милым и приятным и что все репортеры были совершенно не правы, когда утверждали, что он недоброжелателен и агрессивно настроен.
Эндрю внимательно посмотрел на Арден, и она ожидала, что сейчас от нее и мокрого места не останется. Но, к ее удивлению, его голос прозвучал спокойно, только несколько хрипловато:
— Ты еще что-нибудь хочешь?
Она покачала головой. Тогда Эндрю взял ее под руку и помог встать из-за стола. Они вышли из ресторана. Не было сказано ни слова, пока они шли по живописным тропинкам, соединяющим различные строения курорта.
— Спасибо тебе, — сказал он, наконец, ничего не добавляя.
Она остановилась на тропинке и удивленно взглянула вверх на него:
— За что?
— За то, что ты так тактично показала, что я веду себя как мерзавец.
Она посчитала, что ей лучше не смотреть ему в глаза, и уставилась было на третью пуговицу его рубашки, как вдруг все ее внимание оказалось приковано к густым волосам, покрывающим его грудь, как раз над этой третьей пуговицей.
— Зря я вмешалась.
— Я чертовски рад, что ты это сделала. Видишь ли, это — еще один момент, который я принимаю слишком близко к сердцу. После смерти Элли репортеры доставали меня в течение нескольких месяцев, требуя «комментариев», как только я высовывал нос наружу. Вскоре я приходил в ярость просто оттого, что кто-то узнавал меня на улице.
— Я думаю, что такая популярность может быть серьезным испытанием.
Интересно, а каковы эти волосы на ощупь? Они имели совершенно потрясающий золотистый цвет на фоне его загорелой кожи.
— Какими бы благоприятными обстоятельства ни были, это в любом случае — испытание. А если обстоятельства ужасны, то это подобно адским мукам. Когда я был на самом дне, меня окружали толпы, которые глумились надо мной, в меня швыряли всякую дрянь со зрительских трибун, потому что я играл так плохо. Не понимая, я обвинял их. Те, для кого я был божеством, отворачивались от меня, потому что я пил. Это был порочный круг. Я все еще чувствую себя уязвимым, когда кто-нибудь приближается ко мне, потому что боюсь, что их цель — оскорбить меня.
— То, при чем я сейчас присутствовала, было не что иное, как просто откровенное обожание героя. — Она заставила себя оторвать взгляд от его груди, а свои мысли от эротических фантазий, которые навевали его волосы, и снова взглянула вверх на него. — У тебя все еще есть тысячи поклонников, которые с нетерпением ждут, когда ты выйдешь на корт.
Он устремил свой взгляд вниз, на ее лицо, искренне выражающее то, что только что было сказано. И просто утонул в глубине ее зеленых глаз. От нее пахло цветами. Сама она выглядела хладнокровной и уверенной в себе, но одновременно дающей тепло и податливой. Он было поднял руку, чтобы дотронуться до прядки волос, которую ветер принес и оставил на ее щеке, но передумал и опустил руку.
— Встреча с тобой — одно из самых замечательных событий, которые произошли со мной за очень долгое время, Арден.
— Я очень рада этому, — сказала она совершенно искренне.
— Я провожу тебя до комнаты.
Они прошли через вестибюль главного здания. У лифта он попросил ее:
— Подожди меня здесь. Я сейчас.
Она даже не успела сообразить, о чем идет речь, как Эндрю исчез. Она нажала на кнопку, вызывая лифт вверх, но ей пришлось дважды пропустить пустую кабину прежде, чем он, бегом, вернулся, в руках у него было что-то, завернутое в белую бумагу.
— Извини, — сказал он, запыхавшись. — Какой этаж?
Они поднялись на лифте, но убийственное любопытство Арден не могло не привлечь ее внимание к свертку. Ее глаза сверкали. Если это был сюрприз для нее — она не собиралась разочаровывать его. Подойдя к двери своего номера, она протянула ему руку.
— Спасибо за прекрасный обед.
Эндрю не принял ее руку. Он развернул обертку и оттуда выпали розовые цветы плюмерии и венок из орхидей. Небрежно отбросив упаковку, он надел венок ей на голову.
— Тебе, может быть, дарили десятки таких венков с тех пор, как ты приехала сюда, но я хочу подарить тебе именно этот.
Пьянящий аромат цветов и его близость буквально лишили ее возможности дышать. У Арден было ощущение, что все вокруг кружится в бешеном водовороте. Эмоции переполняли ее настолько, что у нее перехватило горло, тем не менее она смогла выдохнуть:
— Нет. У меня никогда такого не было. Спасибо. Цветы — просто сказочные.
— А ты вдохни аромат.
Эндрю взял венок и мягко продвинул его ниже до ее обнаженных плеч. Нежные лепестки были влажными и прохладными, они ласкали ее кожу. Он не убрал руки, а нежно положил их ей на плечи. Смущение и противоречивые чувства охватили ее, и она склонила голову.
Этот мужчина и все, связанное с ним, переполняло ее мозг, ее сердце. Он подчинил ее тело, сделал его податливым. Ей было непривычно это чувство, но было так приятно. Арден страстно желала подчиниться ему и опереться на его силу. Цветы, лежащие на ее груди, трепетали в такт ее неровному дыханию. Неуверенным жестом она коснулась их дрожащими пальцами.