— Конечно, он не будет жестоким. Но год за годом я буду видеть, как его уважение ко мне уменьшается. Потому что я буду так бояться обидеть его снова, Мне захочется делать все, что он попросит. Я начну ублажать его из-за того, что буду бояться, будто он может бросить мне в лицо обвинение в самой большой ошибке моей жизни. Я буду вынуждена доказывать ему свою любовь тем, что не стану перечить ему ни в чем. И очень скоро он возненавидит меня. Да и я сама буду себя презирать. — Она оглянулась на экономку, которую считала своим другом. — Я не смогу снова так жить. Если Эндрю до сих пор не понял, как сильно я люблю его, то никакие доказательства не убедят его. Я не стану тратить свою жизнь на бесполезные убеждения.
— Но Мэт. — В глазах миссис Лаани стояли слезы.
— Да, Мэт. — Арден нежно улыбнулась, вспомнив неделю, которую они провели вместе. Она не отходила от него ни на минуту. Ночью она шла в его комнату, сидела в деревянном кресле-качалке рядом с кроватью мальчика и смотрела, как он спит.
У нее щемило сердце каждый раз, когда она думала о том, что должна сделать.
— Надеюсь, Эндрю позволит мне иногда видеться с ним. Я никогда не стану преследовать его за то, что было сделано. Мэт знает только такую жизнь. Я не стану лишать его дома, к которому он привык. — У нее на щеке появилась слеза. — Только вот он ежедневно меняется. Пройдут месяцы, пока я увижу его, и я не смогу наблюдать за этими волшебными превращениями.
— Пожалуйста, одумайтесь, не делайте этого. — Миссис Лаани беззастенчиво рыдала. Арден позавидовала ее возможности выражать свои чувства. — Вы любите их обоих слишком сильно, чтобы вот так бросить.
— Я слишком люблю их обоих, чтобы остаться, — смиренно ответила Арден.
То же самое она сказала и Мэту тем вечером. Он уже давно заснул невинным сном ребенка.
— Не знаю, что твой папа расскажет тебе обо мне. Надеюсь, что когда-нибудь ты узнаешь, кто я, и сможешь простить меня за то, что я тебя бросила. Я пыталась сохранить жизнь твоему брату, Мэт. — Кривая улыбка исказила ее губы. — Жаль, что ты не знал Джоу. Вы бы любили друг друга. — Она вытерла лицо, мокрое от слез. — Твой отец любит соревноваться, Мэт. Он терпеть не может проигрывать, не сыграв честный матч.
Она вспомнила матч с Гонзалесом. Это было поражение, но поражение, на которое Эндрю не обратил внимания, потому что играл жестко и честно. Арден не дала ему возможности сыграть честно. Она обманула его в честной игре, потому что победа была неизбежна. Он был пешкой, которой манипулировали, а не участником. И вот это он и не сможет простить.
— Я очень люблю твоего папу, Мэт. И я не хочу покидать ни тебя, ни его. Но у нас не может быть нормальной семьи, где бы ты смог вырасти, потому что он будет относиться ко мне с презрением, а я буду ненавидеть его за нетерпимость. Когда-нибудь ты поймешь, что не может быть любви, если ради нее кто-то жертвует самоуважением. Я не могу быть неодушевленным предметом для мужчины снова, чем-то, что прилагается к дому, что не имеет воли, мнения, с которым нужно считаться. Пожалуйста, пойми, почему я должна уехать.
Она намотала мягкий, цвета масла локон на палец. Провела рукой по плотной щечке до влажного от слюны рта. Коснулась костяшек на кулачках.
— Я должна была уехать раньше, Мэт. Тогда, как и сейчас, не потому, что я не люблю тебя. — Она встала, тихонько подошла к двери и нащупала выключатель. Она не обернулась, пока комната не погрузилась в темноту, но та темнота была не полной, полная темнота была у нее в душе.
Комната в мотеле была с минимальными удобствами. Мотель находился в неблагополучном районе Калакауа-авеню с видом на Уайкики. Комплекс переживал не лучшие времена. Теперь это был всего лишь незначительный недорогой мотель, который казался карликом, униженным прогрессом и современной архитектурой. Он вполне отвечал требованиям Арден по удобствам и оплате, хорошее место для бессмысленного провождения времени долгими днями в одиночку.
У нее все же были какие-то развлечения. Она долго гуляла вдоль пляжа. Думала о Мэте: чем он там занимается, скучает ли по ней. И конечно, она думала об Эндрю: чем занимается он, скучает ли по ней. Она писала. Мысли и впечатления без всякой формы, исписывая блокнот за блокнотом, заставляя себя выражать свои чувства на бумаге.
Она как раз занималась этим на четвертый день после отъезда с Мауи. Музы ее покинули, и она сидела, уставившись на пустой лист уже минут пятнадцать. Тень накрыла лист бумаги, она подняла голову и выглянула в окно. Там стоял Эндрю.
Время остановилось, но ненадолго, они смотрели друг на друга сквозь грязное стекло. Она совсем перестала что-либо понимать. Онемевшие пальцы выронили ручку. Она упала на стол, прокатившись, соскользнула на ковер. Он не сказал ни слова, пока не подошел к двери.
Она должна была заставить себя двигаться. Она встала, но колени дрожали. Смущаясь, Арден поправила волосы и провела руками по старым джинсам, обтягивающим ее бедра. Как бы это ни было смешно, но она пожалела, что не надела сегодня утром бюстгальтер под футболку, которая была на ней. Совершенно бессознательно она почувствовала себя уязвимой и незащищенной, конечно, она чувствовала бы себя более уверенно, имея кружевной панцирь. Арден подошла к двери. Он не постучал, но она распахнула ее.
Его лицо было таким опустошенным, что сначала ей показалось, будто он снова много пил. Но, несмотря на морщины вокруг глаз, его взгляд был незамутненным, а прекрасное атлетическое тело — подвижным и гибким, когда он вошел в комнату. Волосы были длиннее обычного и более лохматые. На нем были белые шорты и желтая спортивная рубашка. На ее взгляд, он никогда не выглядел лучше. Ей стало больно от желания прикоснуться к нему.
Он быстро осмотрел пустую комнату и повернулся к ней:
— Привет.
— Привет.
— У тебя все в порядке?
Она опустила глаза, затем решительно подняла голову и посмотрела ему в глаза, она не могла не смотреть на него.
— Да. — Арден чувствовала напряжение, исходившее от него, настолько сильное, что оно передалось и ей. Казалось, что его тело излучает тепло, на которое реагирует ее тело. Ее грудь наполнилась чувствами. — А как ты? Все в порядке? Как Мэт?
— Я только сегодня утром вернулся на Мауи.
— Вот как.
— Меня долго не было дома, но Мэт показался мне вполне здоровым. С ним все в порядке. Миссис Лаани, правда, сказала, что он последнее время много плачет. — Казалось, что его взгляд притягивает пальма за грязным экраном на окне. Он не сводил с нее глаз, когда произнес: — Он скучает по тебе.
Резкая боль, как луч лазера, пронзила ее сердце. Она опустила голову:
— Я тоже скучаю по нему.
— А я скучаю по тебе! Я… хм… Я не знал, что ты уехала, не дождавшись меня. — Он кашлянул совсем не к месту, чтобы прочистить горло. Звук показался неестественно громким в полупустой комнате. — Я тут же вылетел в Гонолулу.