— Видите ли… — Он слегка замялся и перевел взгляд на свой обгрызенный ноготь, словно прикидывая, откусить от него еще кусочек или оставить все как есть. — Некоторые мои коллеги считают, что кафедра не должна превратиться в прибежище для шарлатанов.
— Они так обо мне?
— Вы — явление временное. Но они расценивают ваше появление на кафедре как первый «тревожный звоночек».
Мария помолчала, глядя на слегка покачивающиеся под ветром кроны деревьев.
— Надеюсь, мне дадут дочитать спецкурс? — тихо проговорила она.
— Уверен, что да. Но при условии, что через месяц вы исчезнете и больше никогда не появитесь в наших стенах. — Ковалев взглянул на часы и сказал: — Мне пора на лекцию. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить.
— Конечно.
— Мне очень интересно было с вами познакомиться. Увидимся!
Он резво, по-мальчишески, повернулся на каблуках и исчез за дверью.
Мария отшвырнула окурок и еще немного постояла, вдыхая прохладный осенний воздух, потом повернулась и, опираясь на палку, заковыляла к двери. До открытия театральной студии оставалось еще полчаса. Она решила наведаться в видеопрокат и поговорить с человеком, выдающим диски с фильмами.
7
За стойкой видеопроката сидел русоволосый парень с толстым, одутловатым лицом и странными, выпуклыми и очень светлыми, почти белыми, глазами. На вид ему было лет двадцать восемь — тридцать.
Толстяк заполнял какие-то карточки. Мария захромала было к нему, но вдруг увидела, что ее опередили — к стойке подошел пожилой мужчина в синем, сильно поношенном халате.
Увалень за стойкой поднял взгляд, и они с мужчиной обменялись парой фраз, после чего мужчина быстро достал из кармана журнал и протянул его толстяку. Тот взял журнал и быстро спрятал его в ящик стола. Вид у обоих был вороватый.
«Это что еще за игры?» — с любопытством подумала Варламова.
Она почувствовала непреодолимое желание подойти к столу, открыть ящик, вынуть журнал и хорошенько его встряхнуть. Интересно, что бы она нашла между страницами?
Дождавшись, пока мужчина отойдет, Мария направилась к стойке.
На лацкане пиджака толстяка красовалась карточка с надписью: «Арсений Лосев».
— Добрый день, Арсений, — приветствовала она увальня.
Тот глянул на нее снизу вверх своими выпуклыми глазами и кивнул:
— Здравствуйте.
Мария запустила пальцы в лоток с карточками и стала просматривать названия фильмов. Некоторое время парень молчал, затем поинтересовался:
— Ищете что-то конкретное?
— Да нет, просто смотрю, — небрежно ответила Варламова.
Он еще немного помолчал, угрюмо разглядывая ее. Потом сказал:
— Есть несколько свежих фильмов. Боевик с Брюсом Уиллисом и комедия с Джимом Керри.
— Хорошо. Но я больше люблю триллеры.
— Триллеры? — Увалень облизнул губы толстым языком. — Свежих триллеров нет.
— Правда? Жаль. — Мария оставила в покое карточки и взглянула на Лосева. — Вы давно здесь работаете?
Увалень посмотрел на нее удивленно.
— Два года… А что?
— Ничего. У вас единственное место в ГЗ, где можно взять напрокат фильм?
Лосев подозрительно прищурил бесцветные глаза:
— А вам что-то не нравится?
Варламова дернула острым плечом:
— Вовсе нет. Просто интересуюсь. Я здесь человек новый.
Угрюмый взгляд исподлобья, а затем:
— Аспирантка?
Мария покачала головой:
— Нет, но спасибо за комплимент. Я читаю спецкурс на техническом факультете. А живу здесь, в ГЗ. В секторе «Г».
— Недалеко отсюда, — сказал Лосев.
— Да, совсем рядом. Думаю, я буду часто брать у вас фильмы.
Мария опустила взгляд на коробку с карточками и снова стала неторопливо перебирать их.
— Кстати, насчет триллеров, — заговорила она после паузы. — Я слышала, тут у вас недавно сгорел студент.
Увалень сперва удивленно вскинул брови, потом нахмурился.
— Почему вы сказали, что это «кстати?» — угрюмо осведомился он.
— Ну… — Мария поняла, что сплоховала, и попыталась исправить ситуацию. — Возможно, я просто неправильно выразилась. Дело в том, что живу недалеко от блока, в котором погиб этот юноша. Блок опечатан. Странно, что в нем до сих пор никто не живет.
— А вы бы согласились там жить?
Мария сдвинула брови, задумалась на пару секунд, после чего отрицательно качнула головой:
— Нет. Пожалуй, не согласилась бы. Но я не думаю, что коменданта общежития волнуют такие нюансы.
Некоторое время Лосев подозрительно разглядывал ее лицо, словно пытался найти в нем что-то такое, что могло бы смягчить неприятное первое впечатление. Потом ошарашил ее вопросом:
— Вы частный сыщик?
Мария справилась с изумлением и ответила:
— Нет. А вы?
На лице Лосева не было и тени улыбки.
— Я — хозяин видеопроката. А по утрам подрабатываю грузчиком в нашей столовой. Если вы не частный сыщик, то почему все время спрашиваете?
Вопрос был резонным. И он требовал ответа.
— Нет, я не частный сыщик, — сказала Мария как можно мягче, — но я знакома с матерью погибшего юноши. И женщина не верит в то, что ее сын покончил жизнь самоубийством.
Лосев тупо посмотрел на стол, вновь поднял взгляд на Марию и буркнул:
— Почему?
— Потому что есть много других, менее болезненных и страшных способов убить себя.
Лосев обдумал ее реплику.
— Возможно, другие способы его чем-то не устраивали, — предположил он затем. — Может быть, парень хотел, чтобы о нем подольше помнили? Люди забывают тех, кто вызвал у них жалость, но никогда не забывают тех, кто сумел их напугать.
— Интересная точка зрения. — Мария отметила про себя, что парень, должно быть, не так глуп, как кажется. — Скажите… м-м… Арсений, а тот студент часто брал у вас фильмы?
Лосев кивнул:
— Угу.
— А что это были за фильмы?
И вновь в его сонном взгляде промелькнуло подозрение.
— Вы странно разговариваете, — как будто бы даже с обидой проговорил он. — Говорите, что не сыщик, а сами все время задаете вопросы. Может, у вас под кофточкой есть микрофон?
Увалень уставился на грудь Марии.
— Никакого микрофона у меня нет, — с улыбкой отозвалась Мария. — А вопросы я задаю, потому что страшно любопытна. Впрочем, как все женщины.