— Не нужно напоминать мне об этом. Это было бы бесчестным с моей стороны!
— Ты научишься быть счастливым с Сереной, на самом деле научишься. Сейчас это кажется невозможным, но ты привыкнешь к такому положению, мы оба привыкнем. Когда речь не идет о явной неприязни, человек может привыкнуть ко всему, я-то знаю. Серена не должна даже подозревать правду.
— Ты права, — уныло согласился майор. Фанни была не в силах убрать свою руку и нежно гладила его светлые волнистые волосы.
— Очень многое хорошее в Серене вовсе не выдумано тобой. Ее мужество, доброта, великодушие и множество других качеств. — Она попыталась изобразить улыбку. — Ты забудешь, что был настолько глупым, что влюбился в меня, пусть даже не очень сильно. Ведь Серена намного умнее и красивее меня.
Майор Киркби взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза.
— Верно, умнее и красивее. Но ты мне гораздо дороже. — В голосе майора зазвучало страдание, и он выпустил Фанни из своих объятий. — Не бойся! Я был дураком, но, надеюсь, я все же человек чести.
— Конечно, конечно! Ты был поражен, когда узнал, что Серена не совсем та, какой она тебе представлялась. Но скоро ты оправишься и будешь сам удивляться, как это сразу не понял, что она достойна любви гораздо больше, чем глупый образ, выдуманный тобой. И она любит тебя, Гектор.
Он молчал, уставившись на свои стиснутые руки, потом посмотрел на Фанни долгим вопрошающим взглядом:
— Ты думаешь, она меня любит?
— Но, Гектор, как ты можешь сомневаться в этом? Ведь Серена сказала даже, что откажется от наследства, только чтобы сделать тебе приятное.
Майор вздохнул:
— Ах да. Я и забыл. Но иногда мне кажется… Фанни, ты никогда не думала, что по-настоящему она любит вовсе не меня, а Ротерхэма?
— Ротерхэма? — Вдова не могла поверить своим ушам. — Господи, почему ты так думаешь?
— Раньше я не задумывался об этом, но когда маркиз приехал сюда, мне в голову закралось подозрение, что дело обстоит именно так.
— Нет, она не может любить Ротерхэма. Если бы ты только слышал, как она говорит о своей помолвке с ним, тебе бы подобная мысль даже в голову не пришла. Да у них ни одна встреча не обходится без стычки! А он? Ты полагаешь, он все еще любит Серену?
— Да нет, не заметил. Нет, об этом я не думал. Ротерхэм ведь не пытался помешать нашей помолвке, наоборот, он вел себя по отношению ко мне со снисходительностью, которой я от него не ожидал и, надо сказать, не заслуживал. Да и его собственная помолвка была объявлена еще до того, как он узнал о нашей…
Они снова надолго замолчали. Наконец Фанни поднялась:
— Он ей безразличен. Я уверена. Это просто привязанность к человеку, который был другом ее отца. Если бы Серена любила Ротерхэма… а ты тоже…
Майор тоже вскочил на ноги:
— Она никогда не узнает правды, да поможет мне Бог! Я должен идти. Не представляю, как я буду глядеть ей в глаза! Фанни, сейчас я просто не могу этого сделать. У меня есть неотложные дела дома, я поеду. Скажи, что я заходил сообщить о письме от своего агента и собираюсь уехать сегодня после обеда на почтовом дилижансе, — майор взглянул на каминные часы, — который отправляется из Бата в пять вечера, не так ли? Времени у меня в обрез. Я еще должен собрать чемодан и успеть к отбытию дилижанса.
— Это нехорошо! Что подумает Серена, если ты уедешь так поспешно?
— Я вернусь. Скажи, что я уезжаю всего на несколько дней. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Но сейчас… — Он умолк на полуслове, потом схватил ее руки и страстно их поцеловал. — Любимая моя! Прости меня! — воскликнул майор и, не проронив больше ни слова и не оглядываясь на Фанни, выбежал из комнаты.
Серена вернулась в Лаура-Плейс через три часа, так что у Фанни было время взять себя в руки. Как только парадная дверь захлопнулась за майором, она уединилась в спальне и дала волю своему отчаянию. Переживания были настолько бурными, что она почувствовала себя полностью обессиленной и заснула.
Сон не освежил Фанни, однако теперь она успокоилась. И хотя настроение у нее было все еще подавленное и грустное, следов слез уже не было видно. Серена обнаружила ее сидящей в оконном проеме с книгой на коленях.
— Фанни, ты, наверное, уже решила, что меня похитили, или я потерялась, или лежу мертвая на дороге? Я полна раскаяния! И зачем только я согласилась поехать в Уэлльс с этой дурацкой компанией, не понимаю! Мне следовало предвидеть, что это будет слишком долгое и утомительное путешествие. Вообще-то я знала это и согласилась помучить и себя, и тебя лишь потому, что туда хотела поехать Эмили. А без меня у нее бы не получилось. Или мне так показалось? Миссис Болье с удовольствием приняла бы Эмили в свою компанию, хотя они и встречались с ней до этого всего раз. Ее доброта действительно чрезмерна — таких развалин, которых она прихватила с собой в Уэлльс, я никогда в жизни не видела. Уверяю тебя, Фанни, за исключением ее семьи, Эйлшэмов, молодого Торманби и меня, самым достойным членом этой компании был мистер Горинг.
— Боже милостивый, и он тоже поехал с вами?
— Да, по предложению миссис Флур. Я не могла отказать ему в поддержке. А к тому времени, когда увидела остальных членов компании, я была уже безумно рада, что он отправился с нами. Мистер Горинг, может быть, и не очень веселый спутник, но он надежен и уравновешен. К тому же его присутствие избавило меня от опеки Фоббинга, за что я ему только благодарна. Фоббинг лишил бы меня своей благосклонности на целую неделю, если бы увидел нашу кавалькаду! Так мне и надо, скажешь ты, потому что я не послушалась Гектора. Он ведь предупреждал меня! Хотя, думаю, он не мог предвидеть, что я так прекрасно проведу время в Уэльсе — мне все время приходилось давать отпор то одному напористому юноше, то другому, пытавшемуся увести меня от компании.
— Наверное, это было ужасно? Лучше, если б ты не поехала с ними.
— Я тоже так думаю. Скука смертная! Мы не приехали на место и к полудню, — вопреки всем байкам, дорога туда занимает целых три часа. В самом Уэлльсе мы провели четыре бесконечных часа: дали лошадям отдохнуть, съели второй завтрак, посмотрели собор и побродили по городу. И чтобы достойно завершить этот день, я разрешила Эмили ехать в Уэлльс в ландо с молодыми Эйлшэмами безо всякого присмотра, чтобы ничто не мешало бурному веселью, которое неизбежно охватывает любую компанию молодых людей, ни одному из которых нет еще и восемнадцати лет! К тому времени, когда они добрались до Уэлльса, Эмили совсем забыла о правилах приличия и так развеселилась, что готова была завязать настоящий флирт с кавалером, скакавшим верхом всю дорогу рядом с ландо.
— Но ты ведь ей не позволила? Для вас обеих непозволительно общение с такими вульгарными персонами!
— Ты совершенно права. Я тут же вступила в союз с уважаемым мистером Горингом, и мы уже вдвоем не спускали с Эмили глаз. Хотя надо признать, расставшись со своими необузданными спутниками, девочка снова стала тихой и рассудительной. Но по дороге домой я задала ей такую взбучку, клянусь тебе!