Случилась наша размолвка девять лет назад. Время от времени я приезжала к нему на уик-энд. Отношения у нас понемногу наладились, хотя я прекрасно понимала, что взгляды его не изменились ни на йоту. Правда, надо отдать ему должное – он больше ни слова не обронил по поводу полученного мною высшего образования. В последние годы здоровье его пошатнулось, и месяц назад он умер.
Наконец я подхожу к цели моего сегодняшнего визита. Мой дядя оставил завещание, которое иначе как странным не назовешь. По его условиям Крэбтри-Мэнор со всем, что в нем есть, переходит в мое пользование – на год, считая со дня его смерти, и за это время его «ученая племянница должна найти случай доказать, чего стоят ее мозги» – таковы его собственные слова, записанные в завещании черным по белому. Через год, если «его собственные мозги окажутся получше ее», дом со всем его содержимым переходит в собственность различных благотворительных учреждений.
– Немного несправедливо по отношению к вам, мадемуазель, учитывая, что вы его единственная кровная родственница, верно?
– Видите ли, я вообще-то так не думаю. Ведь дядюшка Эндрю, в конце концов, сразу меня предупредил, и все же я решила, вопреки его воле, сама пробивать себе дорогу в жизни. Так что, поскольку я отказалась выполнить его желание, он был вправе распорядиться своими деньгами по собственному усмотрению.
– Скажите, завещание составлено адвокатом?
– Нет. Оно написано им самим на бланке и заверено одной супружеской парой. Эти люди жили вместе с дядей Эндрю. Муж прислуживал ему, а жена убирала и готовила.
– Есть ли возможность опротестовать завещание?
– Можете быть уверены, мсье Пуаро, этого я делать не буду.
– Стало быть, вы рассматриваете это как некий вызов, брошенный вам дядей?
– Примерно так. Вы угадали.
– Что ж. В этом что-то есть, – задумчиво пробормотал Пуаро. – Не сомневаюсь, тут кроется какой-то подвох. В этом старом фермерском доме ваш дядюшка спрятал либо крупную сумму денег, либо еще одно завещание, подлинное, и дал вам год, в течение которого вы должны обнаружить тайник. Ловко! Так сказать, проверка ума и изобретательности!
– Именно так, мсье Пуаро, – снимаю перед вами шляпу! Вы догадались сразу же, значит, по части ума вы можете дать мне фору.
– Э-э-э, довольно, мадемуазель! Считайте, что мои серые клеточки в вашем полном распоряжении. Вы уже пробовали искать?
– Нет, пока только бегло прошлась по дому. Видите ли, мсье Пуаро, зная дядю, я подозреваю, что дело это будет не из легких.
– Вы случайно не захватили с собой это завещание или хотя бы его копию?
Мисс Марш, покопавшись в сумочке, протянула ему бумагу. Быстро пробежав ее глазами, Пуаро задумчиво покивал:
– Составлено почти три года назад. Датировано 25 марта, и время указано – 11 утра, – очень любопытно! Суживает размах поисков. Теперь я уже почти не сомневаюсь, что где-то в доме спрятано еще одно завещание. И если оно составлено, скажем, на полчаса позже, это завещание станет недействительным. Ну что ж, мадемуазель, благодарю вас – то, что вы рассказали, действительно на редкость интересно. Буду счастлив и не пожалею никаких сил, чтобы вам помочь. И хотя дядюшка ваш, судя по всему, был человеком весьма незаурядным, но до Эркюля Пуаро ему далеко!
Поистине, тщеславие Пуаро порой становится просто невыносимым!
– К счастью, сейчас я не занят, так что мы с Гастингсом сможем приехать в Крэбтри-Мэнор сегодня к вечеру. Эта супружеская чета, что прислуживала вашему дяде, они и сейчас живут там, верно?
– Да. Их фамилия Бейкер.
На следующее утро спозаранку мы приступили к поискам. В Крэбтри-Мэнор мы с Пуаро приехали накануне вечером. Мистер и миссис Бейкер, которых мисс Марш предупредила телеграммой, уже ждали нас. Это была приятная супружеская пара: он, розовощекий и немного грубоватый, с виду напоминавший ссохшееся от старости яблоко-пепин, и его жена – добродушная толстуха, обладавшая истинно девонширским хладнокровием и невозмутимостью.
Уставшие от дорожной тряски в поезде и восьмимильной поездки от станции, мы едва дождались ужина, состоявшего из жареных цыплят, яблочного пирога и восхитительных девонширских сливок, и немедленно отправились в постель. И вот теперь, сидя за столом в комнате, которая прежде служила гостиной и кабинетом покойному мистеру Маршу, мы, хорошо отдохнувшие, наслаждались плотным завтраком. Возле стола приткнулась конторка, заменявшая письменный стол. Она была доверху завалена документами, сложенными в аккуратные стопки. Огромное кожаное кресло, судя по всему, было любимым местом отдыха хозяина дома. Вдоль противоположной стены протянулась длинная кушетка, обитая вощеным ситцем, тот же самый ситец со старинным рисунком покрывал и стулья.
– Ну что ж, друг мой, – сказал Пуаро, отодвигаясь от стола и закуривая одну из своих крошечных сигарет, – давайте попробуем составить план кампании. Я уже успел обойти дом, но, по моему глубокому убеждению, ключ к разгадке следует искать где-то в этой комнате. Для начала, думаю, придется тщательно просмотреть все документы, что лежат у него на столе. Естественно, я не надеюсь, что завещание спрятано где-то среди них. Но может статься, что какой-нибудь вполне невинный с виду документ может подсказать нам, где его искать. Но вначале надо кое-что выяснить. Лишняя информация нам не повредит. Прошу вас, попробуйте позвонить прислуге.
Так я и сделал. Пока мы ждали, Пуаро, встав из-за стола, расхаживал по комнате, одобрительно поглядывая по сторонам.
– Аккуратнейший человек был этот покойный мистер Марш. Только посмотрите, в какие ровные стопки сложены все бумаги. Ключ к каждому ящику конторки снабжен ярлычком – этот, к примеру, от китайского шкафчика, что висит на стене, – видите, какой в нем порядок, в этом шкафчике! Ах, это радует мое сердце! Ничто здесь не оскорбляет глаз…
Он вдруг замолк на полуслове, словно поперхнулся. Проследив за его взглядом, я заметил, что он прикован к ключу от конторки, к которому был привязан грязный, измятый конверт. Нахмурившись, Пуаро извлек ключ из ящика. На ярлычке было небрежно нацарапано: «Ключ от складного бювара», почерк неаккуратный, ничем не напоминающий каллиграфически выведенные надписи, которыми были украшены остальные ярлычки.
– Чужая рука, – пробормотал Пуаро. Брови его недовольно сошлись на переносице. – Держу пари, что тут не обошлось без кого-то еще. Кто же был в доме – мисс Марш? Но она, если не ошибаюсь, производит впечатление весьма аккуратной и деловитой молодой леди.
В это время вошел Бейкер.
– Не могли бы вы пригласить сюда также мадам, вашу супругу? Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
Бейкер вышел и вскоре вернулся с женой. Спрятав пухлые руки под передником, она добродушно улыбалась во весь рот.
Пуаро коротко и ясно объяснил, зачем он приехал. Супруги Бейкер немедленно оттаяли. Было видно, что они тут же прониклись к нам полным доверием.