Официант или метрдотель, хотя, на взгляд Дмитрия, это был сам президент страны или, на худой конец, министр иностранных дел, откланялся и отступил в тень.
Когда на столе появились высокие бокалы на длинных ножках, Виолетта предупредила:
Не глотай сразу! Не распробуешь.
Дмитрий послушался, коснулся одними губами. Первые капли растаяли на языке, ощущения были странные и дразнящие. Нёбо приятно защекотало. В глазах словно бы прояснилось, он увидел в полумраке всё помещение, даже рассмотрел узор на дальней стене, хотя зрение адаптируется к сумраку ещё минут через тридцать, не раньше.
Ну вот, услышал он саркастический голос. Вылакал как голодный верблюд!.. Ладно, я это предусмотрела...
Из полумрака выступила фигура, в руках поднос, два тонконогих фужера, на блюдах с монограммами горки ассорти из ценных пород рыбы... или не рыбы, но пахнет вроде бы рыбой. Или лягушками.
Извини, сказал он смущённо.
Да ладно, отмахнулась она. Это оба тебе. Тебе кувалдой в лоб, тогда что-то почувствуешь. Из какого ты мира, Джон? Прости, я уже забыла твое новое имя...
Настоящее имя, поправил он с улыбкой.
Она посмотрела, засмеялась и повторила чересчур серьёзно:
Да-да, твоё настоящее имя. А вообще-то смешно, верно?
Что именно?
Что приходится вот так... ну, трудно пробивать в жизнь, что жить надо просто. Что надо жить весело и ни о чём не думать. Просто жить!
Дмитрий выпил содержимое второго фужера, к своему стыду едва ли не залпом, хотя старался тянуть, но за третий взялся с твёрдым намерением смаковать, смаковать, смаковать, то есть тянуть из клопа резину там, где проще и умнее одним махом.
Из сумрака доносилась мягкая обволакивающая музыка. Напряжённые мускулы постепенно расслаблялись. Он впервые встретил ресторан... ну пусть кафе, где музыка не грохочет, не взвинчивает. В России, к примеру, всегда такой ор, что от рёва динамиков звенит посуда. Если в детстве он наивно полагал, что в ресторанах музыка играет, чтобы заглушить чавканье и сёрбанье, то в московских ресторанах не услышишь и выстрелы из гранатомёта, а в этом... этом кафе музыка не перебьёт и жужжание комара.
Нравится?
Он вздрогнул от её неожиданного вопроса, ответил искренне:
Конечно! Ещё бы такое не понравилось.
То-то, сказала она довольно. Ты бы видел, какие они дикари были! Я ещё застала в первый приезд... Представляешь, сидят на улице в пыли двое старцев, спорят, спорят, едва друг друга за бороды не рвут!.. И как ты думаешь, о чём спорят?.. Если скажешь, что о преимуществах жареного карпа перед жареной форелью, то ты ошибаешься!
Она смотрела торжествующе. Дмитрий принял озабоченный вид:
А о чём же спорят?
Не поверишь! Толкуют какую-нибудь строчку из своего вшивого Корана! Поворачивают её то так, то эдак. Седьмой смысл ищут. В каждой строке, дескать, заключено семь смыслов. Шесть нашли, седьмого отыскать не могут. К ним подходят люди, включаются в спор, находят вроде бы, но тут кто-то находит и восьмой, начинается спор, какой смысл вернее. Вспыхивает драка, кто-то исчезает и возвращается с оружием... Представляешь?
Он посмотрел в её чистые негодующие глаза и ответил, как требовалось:
Нет, не представляю.
Тогда просто поверь. Они ж тут жили, как... Как не знаю кто! А сейчас здесь везде весело и не нужно ни о чём думать. Расслабляйся в любом месте, отдыхай. Балдей, оттягивайся. Мы убрали здесь все конфликты, все кочки, из-за которых могут возникнуть споры, неудобства! Теперь здесь всем весело и ни о чём не нужно думать.
Он спросил искренне:
Как убрали?
Она победно улыбнулась:
Да очень просто: внедрили им наш образ жизни! Достаточно было вдолбить, что самое ценное в мире это человек, его жизнь, а жизнь его состоит не из прыганья за облака, а из ежедневного поглощения пищи, хождения на работу, из отдыха... то сразу же произошёл перелом. Мы даже не думали, что это произойдёт так легко!
На плечи Дмитрия словно сыпануло снежком. В полумраке кафе распахнулась чёрная щель, заглянул холодный мертвый космос.
Да, сказал он искренне. Я тоже не думал. Американский образ жизни самое убойное оружие. Можно даже сказать самое убойное оружие для человечества!
Она помахала невидимому официанту. Тот вынырнул, как сказочный джинн, величественный, бесшумный и невозмутимый.
А теперь мы будем есть, объявила она. Тащи всё, что нужно для двух здоровых и бодрых. Желудки у нас в порядке, кишечники тоже... Джон, у тебя как с запорами?.. Эй, бой, не забудь захватить чего-нибудь... Ну, запить всё это тоже чем-то придётся, понял?
Когда официант исчез, она мило улыбнулась Дмитрию:
Извини, что не стала листать это дурацкое меню. В каждом ресторане свои особенности. Я не знаю и не хочу допытываться, что они готовят лучше, а что хуже. Пусть тащит то, чем могут похвастаться!
Рационально, согласился он. Ты умеешь устраиваться.
Мы, американцы, ответила она гордо, умеем упрощать жизнь. Верно?
Ещё как верно, снова согласился он. Ещё как.
На столе, как по волшебству, начали появляться блюда с едой. Конечно, он замечал и руки, что держали поднос, но официанты умели держаться незаметно, ненавязчиво, и вся атмосфера была такой ненавязчивой, что он в самом деле ощутил себя способным развалиться на этом удобном сиденье, словно мешок с отрубями, распустить пояс, ковыряться в зубах и вообще получать удовольствие даже от еды.
Виолетта счастливо наблюдала, как он ест. Всегда приятно смотреть, когда ест здоровый и сильный мужчина. Здоровый и сильный мужчина со здоровым и прожорливым желудком. Или путь не прожорливым, но запасливым. Помнящим, что в джунглях Колумбии... или песках Аравийского полуострова не везде встретишь такие вот закусочные...
Дмитрий опустошил последнюю тарелку, странное ощущение покоя медленно заползло во все поры его тела, расслабило мышцы. Он откинулся в кресле, глаза бездумно скользнули поверх столов, узорных подсвечников с пригашенными огоньками. Он знал и даже чувствовал с утра, что его тело полно бодрости, сильное, отдохнувшее, как три крокодила в нильской воде, но сейчас ощутил, как каждая жилка потягивается, зевает, устраивается поудобнее. Наступил момент н а с т оя щ е г о отдыха, какого он никогда в жизни не знал. И даже не предполагал, что такое может быть.
Она следила за его лицом, поинтересовалась:
Что-то случилось?
Да нет, ответил он замедленно, глупая довольная улыбка растягивала его губы в стороны. Просто...