Кто-то из самых несдержанных представителей прессы воскликнул:
– Но откуда стреляли из карабинов? Ведь многие погибли именно от попадания в них пуль большого калибра.
– Я как раз собирался осветить этот момент, – улыбнулся «гид». А потом повернулся и указал рукой в пролёт между зданиями: – Вон оттуда, с опушки леса, была начата стрельба залпами из карабинов. Дистанция – чуть более восьмисот метров. Оружие не найдено, стрелки – тоже не задержаны, несмотря на массовую облаву по всей области. По россыпи гильз насчитано пятьдесят девять оборудованных позиций, с каждой из которых произведено от пятнадцати до двадцати выстрелов, и как раз именно эти выстрелы нанесли непоправимый вред находящимся здесь представителям правительства, мэрии Москвы и функционерам органов надзора. Также от пальбы из карабинов пострадали соратники и подчинённые одного из самых известных людей России, которого все называют Большой Бонза. Он оказался одним из совладельцев данного комплекса, прибыл неожиданно для всех, и как раз с его ругани, оскорблений и выкриков началось кровопролитие. Сейчас Бонза с двумя серьёзными ранениями находится в тюремном госпитале. Ему в основном предъявлены обвинения по его прежней, весьма активной, как вы знаете, деятельности. А вот здесь…
Далее было подробно рассказано, кто где находился, как отстреливался и против кого воевал. В каком месте стояли сгоревшие авто, куда успели выехать вырвавшиеся из-под огня и кто какое предположительно мог иметь отношение или вражду друг к другу. После чего гости были препровождены в одно из зданий, где по очереди подходили к широко распахнутым складским дверям и поражённо рассматривали стеллажи, переполненные самым современным оружием. Только в данном здании оказалось шесть подобных ангаров. Тогда как на «Лужке» стояло четыре идентичных трёхэтажных здания.
– И всё это оружие, – завершил своё долгое и крайне насыщенное повествование представитель президента, – покойным олигархом планировалось продать за рубеж с помощью находившихся здесь же подданных английской королевы.
– О мёртвых нельзя говорить плохо! – опять не удержался от возмущения молодой мистер Даркли.
– А я и не сказал, что вина инкриминируется убитым, – язвительно улыбнулся «гид» и добавил: – «Присутствовавшим здесь». А это – большая разница. Документы пока изучаются следствием и будут оглашены широкой общественности во время суда.
– Суда?! – посыпались вопросы от корреспондентов. – И кого судить собираются? Тем более что главный застрельщик погиб от взрыва.
– Тех, чья вина в шпионаже и незаконной торговле оружием будет доказана. Но, кажется, как раз с этим у следствия не будет проблем. По этому вопросу в офисе олигарха Шелосяна осталась уйма неопровержимых доказательств.
– Неужели он предвидел свою гибель? Или не спрятал доказательства чисто случайно?
– Скорей всего оставил преднамеренно. Потому что собирался после данной акции мести своим подельникам скрыться в самом укромном уголке нашей планеты. Где и как он это собирался сделать, будет заявлено в итоговом коммюнике.
– Счета Шелосяна арестованы?
– Данных по этому вопросу не имею.
Хотя доклад и экскурсия были сделаны со всеми возможными подробностями, всё равно вопросов оказалось задано невероятное количество. И только через час интенсивной пресс-конференции сборная делегация гудящим от обсуждений ручейком потянулась к машинам. А к уставшему представителю президента подошёл один из старших следователей, его старый приятель, да ещё и состоящий в родственниках через свою супругу. Мужчина лет пятидесяти на вид обменялся рукопожатием с «экскурсоводом» и хмыкнул с пониманием:
– Что, Санёк, слишком они тебя достали?
– Не то слово! Самые ярые русофобы подобрались!
– Ну так иных фанатиков они сюда и не отправляют. Но как им само событие? Прониклись количеством жертв и обилием крови?
– Мне кажется, им плевать как на трупы, так и на кровь. Их интересовало только одно: как отыскать в моих словах ошибку или оговорку, которую потом можно будет извратить в нужном для них свете. Как по мне, то как раз таких вот и следовало бы всех без разбора уложить в клиники с инсультами и прочими тяжеленными болячками!
Поражённый его горячностью, более старший по возрасту следователь незаметно осмотрелся вокруг, подхватил приятеля под локоток и двинулся с ним подальше от столпотворения специалистов, которые вновь приступили к прерванной работе. При этом он даже голос понизил:
– Саня! Ты бы так громко не распинался о своих желаниях…
– А что? Нас же никто не слышит?
– Как сказать… Поговаривают, что привидения и в самом деле тут продолжают крутиться. Да и логика показывает, что нет дыма без огня. Но самое главное – это мои чувства, которые вопят о постороннем вмешательстве в следствие. Некоторые документы исчезают, ещё большее количество важнейших бумаг появляется ниоткуда, невинные вроде поначалу свидетели вдруг начинают говорить жуткую правду, обеспечивая себе громадные сроки; а некие факты следствия сохранить в тайне – безнадёжное дело. И наконец, я сам частенько ощущал, что из-за моего затылка кто-то высматривает, вычитывает и подслушивает… И не скалься! Я тебе как на духу признаюсь!
Александр понял серьёзность заявления, нахмурился и сам перешёл чуть ли не на шёпот:
– А наш… президент знает?
– Ха! Если бы я с ним мог, как с тобой, переговорить, то знал бы. А так…
– Ну, так, может, я ему скажу… при случае?
– Скажи… – с сомнением протянул следователь. – Только вот в дураках мы с тобой не окажемся? Я-то ничем фактическим не могу подтвердить свои ощущения и простые аналитические выводы. Всё, как говорится, вилами по воде писано.
С минуту оба прохаживались, молча, раздумывая над возможными последствиями, а потом представитель президента признался:
– Честно тебе скажу, большинство в команде сильно обеспокоены как действиями этих неведомых «чистильщиков», так и самими привидениями. Уж слишком страшные, жёсткие методы борьбы за справедливость они применяют. И есть немалые опасения, что, если неизвестные «чистильщики» ринутся к власти, им ничего противопоставить не удастся. Муссируется мнение, что следует любыми способами отыскать выход на этих деятелей и начать с ними переговоры. На этом фоне твои ощущения могут хоть как-то пригодиться. Особенно если именно эти неуловимые невидимки приложили свои руки к произошедшему здесь кровопролитию. Или…
Он замолк, не договорив, зато в тон ему продолжил собеседник:
– …Или они здесь находились преднамеренно, или случайно?!. – опять пауза, и вновь незаметный осмотр по сторонам. – То есть как раз всё идёт в тему моих размышлений и догадок. А именно: следует внимательно проверить тех, кого здесь якобы видели, но они исчезли. Это Пётр Апостол и Леон Свифт. Именно документы с упоминанием их имён неожиданно и навсегда исчезают из секретных материалов следствия. Но самое смешное, что, по первоначальному свидетельству одного раненого депутата, старец Пётр подходил к машине господина Хоча и о чём-то с ним кратко переговорил. Потом ушёл, а с ним отходил в сторону господин Загралов. Что и как случилось дальше, раненый свидетель не видел, его забрали в прибывшую «Скорую помощь».