Рыцари к тому времени утомились и с удовольствием уступили улицу подошедшему подкреплению.
– Только не давайте сарацинам строить преграду, не то завтра придётся её отвоёвывать, – предупредили рыцари.
В последующие дни Алексей сражался, как и другие рыцари. Он нападал, оборонялся, уклоняясь от атак, и убивал. И 11 июля, на пятый день штурма, Акра была взята.
По такому случаю крестоносцы устроили бы попойку, да вина не было.
Каждый рыцарь занял приглянувшийся ему дом. Король Ричард занял самый большой и помпезный.
А на следующий день Алексей стал свидетелем неприятного инцидента.
Король со свитой не спеша ехал по захваченному городу и вдруг остановился. Он увидел на одном из домов вывешенный флаг.
– Это что такое? – указал он рукой.
– Флаг, ваше величество.
– Я и сам не слепой. Чей это флаг?
– Герцога Австрийского Леопольда, – подсказали из свиты.
Герцог был сторонником французского короля, и Ричард Леопольда недолюбливал.
– Разве заслуги герцога во взятии Акры столь велики?
Король приподнялся на стременах, сорвал флаг с флагштока и бросил его на землю. Свита подобострастно стала топтать флаг, причём всё это происходило на глазах у герцога.
Да, силы герцога были невелики, но он тоже внёс посильный вклад в захват города. И потому герцог был оскорблен в лучших чувствах, обижен и разъярён.
У Леопольда хватило ума и выдержки не вступать в спор и выяснение отношений. Но он поклялся отомстить, собрал своих людей и покинул Акру.
Если бы Ричард знал, чем ему откликнется его выходка! В дальнейшем, когда он получит известие о готовящемся перевороте, во главе которого стоял его брат, ему придётся возвращаться в Англию. Корабль его был застигнут бурей в Адриатическом море и выброшен на берег – в октябре море в этих краях неспокойно.
На беду Ричарда эти земли принадлежали Леопольду.
Ричард переоделся, изменил внешность и в сопровождении единственного слуги отправился пешком: он хотел пройти неузнанным через владения Леопольда на соседние земли, во владения герцога Баварского – Льва. Но 21 декабря 1192 года в деревне близ Вены его слугу опознали, пытали и узнали, где располагается дом, в котором укрывался Ричард.
Короля схватили спящим, и он не успел оказать сопротивления. Леопольд заточил своего обидчика в один из замков на Дунае, под усиленную охрану. Но это будет потом.
Всем пленным сарацинам Ричард пообещал сохранить жизнь и отпустить после выплаты двухсот тысяч золотых динаров и освобождения двух с половиной тысяч христиан. По договору с Саладином выкуп должен был быть произведён 9 августа, а 10 августа – отпущены пленные христиане.
Саладин условия договора не выполнил, выпросив отсрочку до 20 августа. Но и сей срок минул, а Саладин вновь не сдержал слова, не исполнил условия договора.
Разъярённый обманом король приказал связать пленников и вывести их из города, что и было исполнено. Конные разъезды войск Саладина издалека наблюдали за происходящим. Рядом с каждым пленником стоял рыцарь.
У Алексея появилось нехорошее предчувствие. Да и пленные чувствовали неладное; но они надеялись, что король сдержит данное им слово, и их связали для того, чтобы произвести обмен.
Король, выехавший с немногочисленной свитой, привстал на стременах:
– Приказываю рубить пленных!
Алексей подумал вначале, что он ослышался. Одно дело – убить противника в бою, и совсем другое – связанного, безоружного. Он воин, а не палач.
На мгновение все замерли.
– Приступить! – закричал Ричард.
Началась массовая казнь. Рыцари рубили пленным головы. Алексей, так же как и несколько других рыцарей, даже не обнажил меч.
Стоящие целёхонькими пленные сразу обратили на себя внимание короля. Из свиты поскакали царедворцы. Алексея обезоружили, сняв пояс.
– Иди к королю.
Его и ещё четырёх рыцарей подвели к Ричарду.
Король был грозен.
– Почему ослушались моего приказания?
Тон его не предвещал ничего хорошего, и Алексей подумал, как бы ему не встать в один ряд с пленными.
– Ты! – король показал рукой на Алексея.
– Я воин, ваше величество, а не палач, и меч мой служит правому делу.
Король побагровел от негодования.
– Назовись!
– Маркиз Бургундский Анри Саваж, рыцарь.
– Французишка! – хмыкнул король. – Мне знакомо твоё лицо.
Кто-то из свиты наклонился к королю и что-то прошептал ему на ухо.
– Так это ты сражался недалеко от меня в первый день штурма?
– Да, ваше величество! У вас хорошая память, ваше величество!
Король секунду раздумывал.
– Ты хорошо бился, рыцарь, и только поэтому я не стану тебя наказывать. Верните ему оружие!
Алексею вернули пояс с мечом и кинжалом, он опоясался.
– Вы все свободны.
Алексея и четырёх рыцарей отпустили. Крестоносцы смотрели на них кто осуждающе – всё-таки они ослушались короля и предводителя похода, а кто-то – ободряюще. Не всем рыцарям понравился приказ и то, что король не сдержал данного пленникам слова. Для рыцарей, как и для дворянства, не сдержать данного слова или клятвы – позор.
Ещё два дня войска стояли в городе. При встрече с Алексеем на улице горожане раскланивались. Рыцари же вели себя по-другому. Кто-то при виде его плевал в его сторону; другие же подходили и жали руку, похлопывали по плечу. Но в любом случае Алексей стал среди горожан и крестоносцев личностью известной.
Войско отдохнуло от штурма, отъелось, зализало раны, и 22 августа Ричард отдал приказ выступать на Хайфу по берегу моря. Параллельным курсом следовали корабли.
Алексей же этим утром пошёл к маркитантам. Он долго торговался, но всё же купил крепкую рыцарскую лошадь с седлом и сбруей, отдав за неё перстень с изумрудом. В Европе такой конь стоил втрое, а то и вчетверо дешевле.
Но Алексей брал коня не для того, чтобы следовать с войском – он твёрдо решил покинуть крестоносцев и Ричарда. Король низко пал в его глазах, приказав убить пленных.
Рыцари ушли. За ними тянулась пехота, замыкали длинную колонну повозки священников, маркитантов, а также слуг с трофейным барахлом. В городе конфисковали все подводы.
Из курса истории Алексей помнил, что 7 октября крестоносцы нанесут Саладину поражение в битве при Арсуфе, но это будет уже без него. Он по горло сыт всеми теми мерзостями, которые видел.
Алексей проехал в город. После того как крестоносцы покинули его, город сразу ожил. На улицах появились люди, открылись лавки.