– А, мы об этом только что говорили. Ты по-половецки говоришь ли?
– Три фразы знаю.
– Да ты не чинись, садись.
Алексей уселся на скамью.
– Языки знаешь?
– Латынь, греческий.
– Половецкий нам потребен. Будешь жить не в военной избе со всеми, а с Ольбегом. Вроде сабля у тебя половецкая – судя по ножнам.
– Она самая.
– Одежду мы тебе подберём. И конь у тебя половецкий? Я вроде во дворе видел.
– Да вы хоть скажите, к чему готовиться? Мне что, снова к половцам идти? Меня же раскусят сразу.
– Не так быстро, Анри.
– Можете меня Алексеем звать, вам так привычнее.
– Ты дворянин?
– Да, только из Бургундии. Это далеко от ваших земель, во Франции.
– Слыхали про такую страну. Тогда внимай. Сам видишь, князь черниговского престола лишился, дружина мала, казна пуста. Куда ни глянь – везде разруха, потому как половцы одолели. Вот и надумал князь небольшой отряд тайный создать, вроде лазутчиков. Половцы действуют быстро, а значит – нам надо ещё быстрей. Для того местность надо изучить – свою и чужую, выведать, где у половцев станы, что замышляют. Когда знаешь вражьи замыслы, легче обороняться.
– Согласен, врага надо упреждать.
– Верно мыслишь. В избе с Ольбегом двое торков жить будут. Они половецкий язык поганый не хуже родного знают, толмачат, как степняки. Вот у них языку подучись.
– Я так понимаю, что мы вылазки в степь делать будем, пленных брать и допрашивать.
– И здесь в самую точку. Торки мало того что язык знают, так и степь, как свои пять пальцев. Степь – она только на первый взгляд ровная, куда ехать – непонятно. А там и пути свои есть, и родники, и реки. Смекаешь?
– Ну да, с войском идти, людей и лошадей поить.
– Правильно! Эти торки за Шарукань ходили, до самого Дона. Нам так далеко не надо, вёрст на полсотни изучи. Всё, что они знают, и ты знать должен.
– Понял.
– Пищу вкушать будешь со всеми, ходить по двору и в городе в нашей одежде, а для выходов в степь будешь переодеваться в половецкое.
Теперь Алексей понял всё. Это вроде разведки: рейды в тыл врага, языка взять, выпотрошить, передвижение ханских орд засечь и своих упредить.
– Ольбег тебя проводит и представит.
Алексей откланялся, и Ольбег проводил его на задний двор. Тут обособленно стояла довольно большая изба – явно для гостей почётных из других княжеств или послов.
Ольбег же познакомил его с торками. Они давно были союзниками русских князей и даже служили князю Киевскому целыми племенами.
– Марха и Бурат, – представил он торков. – А это новичок, Алексей. Учите его языку половецкому и их обычаям. А теперь – спать.
И потянулись дни. Дружинники занимались боевой подготовкой, проводили учебные бои, а Алексей с торками отсиживались в избе. Для более быстрого изучения половецкого языка он говорил с торками только на нём, вспомнив метод полного погружения. Сначала слов не знал, показывал на предметы, а торки называли. Язык был простой и осваивался быстро. Некоторые слова Алексей царапал на бересте писалом и заучивал. Торки посмеивались, однако через две недели Алексей освоил бытовую речь – пока с акцентом, в малом объёме. Но каждый день он осваивал всё новые слова и фразы. Болтал с торками на половецком без умолку, благо – их было двое, не утомлял сильно. На половецком же расспрашивал о привычках и обычаях половцев.
К январю он освоил язык вполне сносно, даже несколько песен выучил. Обычно степняки пели о том, что видели вокруг, но были песни и обрядовые.
Снегу в тот год было немного. Торки, оказавшиеся прекрасными проводниками, вместе с Ольбегом и Алексеем делали конные вылазки. Сначала они не удалялись далеко от города, но потом уходили всё дальше и дальше в степь.
В одну из таких вылазок Бурат показал на далёкие глинобитные постройки:
– Шарукань.
Ого! Оказывается, они забрались уже на половецкие земли. Уверенные в своей силе, половцы даже конные дозоры не выставляли. Кто осмелится на них напасть? Да и время зимнее, для походов Малой Орды неподходящее. Холодно, юрты с собой брать надо. Коней кормить нечем, да и пленники насмерть замерзнуть могут. Другое дело – весна: снег сойдёт, дороги подсохнут, зелёная трава появится. Вот тогда – берегись, русские! Но вот что однозначно плохо зимой для дозора – так это следы. На снегу оставались отпечатки. И пусть Ольбег, Алексей и торки ездили на половецких конях, у которых копыта не подкованы, всё равно человек знающий мог определить, откуда пришли и куда скрылись всадники – даже время определить.
Алексей даже придумал одно время рогожу за собой на верёвке таскать, заметая следы, однако получалось плохо. Может быть, за одним конём и получилось бы, но лошадей было четыре, и след в след идти их не заставишь.
В конце января Алексей простудился, занемог, и Ольбег не взял его в дозор. Заботу проявил – наказал одному из холопов баню протопить да Алексея пропарить.
– Баня – она простуду с потом выгонит. А потом обязательно горячего молока надо выпить, да с сушёной малиной – и в постель, под одеяло, – наказывал он.
К тому же, оставляя Алексея в городе, он заботился и о дозоре. Кашель далеко слышен, и засаду невозможно устроить – Алексей мог кашлянуть в самый неподходящий момент. Тогда дозор обнаружат, и боя не избежать, а на чужой территории это всегда чревато. Как только стычка – со стана, с пастбищ спешили на помощь половцы. Дозорных, если они в плен попадали, половцы не щадили, пытали жестоко.
Дозор вернулся вечером. Все с мороза, замёрзшие, лица раскрасневшиеся. Поставив лошадей в стойла конюшни, все пошли в трапезную. Проголодались мужи в степи, там ни укрыться, ни костёр развести.
Ольбег подошёл к Алексею:
– Как ты?
– После бани лучше стало, но лихоманка трясёт.
– Завтра отлёживайся, нельзя тебе пока в степь.
Алексей и сам чувствовал – нельзя. Слаб он, обузой только будет.
На следующий день вся троица после завтрака снова отправилась в степь, в дозор. Но вернулись назад уже в полдень, неожиданно рано. Ольбег просто ворвался в избу и с порога закричал:
– Половцы идут! Целое войско в дне пути от города. Я к князю, – и вихрем умчался.
Уже вскоре тревожно зазвучал набатный колокол, извещая о набеге, из деревень в город потянулись жители: кто пешком, другие на санях. Брали с собой самое ценное – детей и скот. Если избу сожгут, её за пару недель поставить можно. Нехитрые пожитки с собой тащили.
Вечером ворота городские заперли, на стенах выставили усиленные караулы.
Ночь прошла спокойно, днём врагов тоже не было видно. В город успели прийти и приехать даже с дальних весей. Уж лучше в тесноте в городе, под укрытием стен, чем в деревне. В лесу зимой не укрыться, костёр не развести. А город – пойди ещё возьми его половцам. Княжеская дружина хоть и малочисленна пока, но всё же вселяет некоторую уверенность.