– Кто ты?
Он пожал плечами:
– Человек. За которым ты увязалась.
Она возразила горячо:
– Я ни за кем не увязывалась!.. Ты спас меня от волков, я решила, что с тобой безопасно пройти часть пути, такой и от медведей отобьется с легкостью…
– Медведи не ходят стаями, – напомнил он.
– Зануда, – сказала она. – Значит, эти звери напали не случайно? Они искали тебя?
– И нашли, – уточнил он.
Она все еще вздрагивала, страх остался в огромных глазищах, а щеки бледные, но голос почти не дрожал, когда она сказала торопливо:
– Значит, ты с кем-то ведешь борьбу?
– Ни с кем не веду борьбу, – ответил он.
– Но почему тогда…
– Я веду борьбу с чем-то, – уточнил он.
Она всплеснула руками:
– Тебя не понять!.. Но я… ладно, до города уже близко. Дойдем все-таки вместе, без тебя будет еще страшнее. Надеюсь, теперь нападут не скоро.
– Кто знает, – ответил он задумчиво. – Кто знает…
– Ну ты же сам сказал!
– Я сказал, – уточнил он, – эти не нападут. А вот другие…
– Нападут?
– Обязательно.
– Ты умеешь говорить приятное!.. Когда нападут?
Он сдвинул плечами.
– Если окажутся под рукой, то прямо сейчас. Если далеко…
Она с надеждой смотрела в темное звездное небо, скорее бы рассвет, в ночи везде черно и везде страшно, из-за деревьев высовываются костлявые руки, из кустов кто-то неотрывно смотрит, в траве что-то сопит, а над головой пролетело нечто огромное и жуткое…
Олег на обратном пути вслушивался, иногда опускался на корточки и щупал землю, взгляд становился отстраненным, словно в этот момент волхв уходит мыслью в неведомые дали.
Однажды он что-то проворчал, лицо стало довольным, выпрямился и взялся за амулеты на груди. Барвинок внимательно следила, как он вытащил один, зажал в ладони и произнес короткое заклинание.
Земля под ногами дрогнула, Барвинок услышала далеко-далеко в глубине сочный треск, словно лопнул переспелый арбуз, мощно загудело, донесся неясный шум.
Олег прислушался, лицо прояснилось.
– Ну вот и все, – произнес он довольно. – Все!
Она смотрела, как он небрежно отшвырнул камешек, теперь этот амулет бесполезен, поправил лук за плечом.
– Что все? – спросила она почти враждебно.
– Это сделано, – пояснил он. – Берем коней и едем в город. Хотя можно и поспать остаток ночи, если хочешь.
– Хочу, – сказала она. – Глаза слипаются, и я устала. Но лучше поедем. Я не желаю быть с тобой ни минуты больше, чем необходимо.
– Тогда в путь, – согласился он.
– Чем раньше выедем, – сказала она уже без надобности, – тем быстрее расстанемся.
Он кивнул, хотя мог бы и поспорить немного, бесчувственный чурбан, для приличия или вроде того, хотя вообще-то с такой красоткой не должен бы расставаться добровольно. Тем более так равнодушно. Чурбан, настоящий чурбан.
Обратный путь показался втрое короче, к тому же небо за это время на востоке посветлело, впереди заблистали крыши домиков села. Из некоторых труб уже вьются синеватые дымки, рачительные хозяйки пекут хлеб, чтобы свежий к завтраку, горячий и с подрумяненными корочками, потом успеть сварить борщ, мужчина должен уйти в поле сытым и готовым к работе.
Дальний край земли заискрился, показался оранжевый краешек солнца. По темной земле побежали радостные золотые ручейки, выжигая остатки тумана и сырость отступающей ночи.
Ее ноги подгибались, она тащилась из последних сил, уже ничего не видя и не слыша, но перехватила его взгляд, с удивлением отметив сочувствие и даже вроде некое расположение.
– Чего уставился?
– Устала? – спросил он.
– Нисколько, – отрезала она.
– Гм, – произнес он задумчиво. – Так идем спать или нет? Или, как ты настаиваешь, все-таки поедем?
– Поедем, – проговорила она с трудом. – Видеть тебя не хочу…
Он усмехнулся, к ним начал приближаться добротный дом, хотя здесь все добротные и примерно одинаковые, словно Кривой Корень старался, чтобы из жителей никто не превосходил друг друга.
Только шуток в самом деле нет, мелькнуло у нее, этот зеленоглазый заметил сразу. Неужели жители такого богатого села несчастны, как намекает противный волхв? Только потому, что их сделали богатыми, добрыми и честными?
Олег отворил калитку, нет даже щеколды, любой заходи и рви яблоки, золотой песок искрился и вкусно поскрипывал под ногами, когда он прошел на крыльцо и постучал в дверь.
– Открыто, – донесся голос.
Олег крикнул:
– Прости, но мы торопимся.
Феофил вышел не скоро, заспанный и с всклокоченными волосами. На гостей посмотрел привычно приветливо и спросил совсем не сонным голосом:
– Так сразу и уедете? Хотя бы позавтракать!.. Моя жена готовит очень хорошо…
Олег пробормотал:
– В селе все готовят очень хорошо. Верно?
Хозяин кивнул, подтвердил с готовностью:
– Да, это же хорошо?
– Замечательно, – ответил Олег. – Только теперь будете готовить по-разному.
Они вместе спустились с крыльца, Барвинок дождалась, когда вдвоем вывели под уздцы лошадей: могучего битюга волхва и стройную поджарую лошадку с умными глазами и красивым телом скакуна.
– Ой, – сказала она восхищенно, – это ты?
Олег посмотрел на нее, на коня, снова на Барвинок.
– Нет, – объяснил он обстоятельно и терпеливо, – это лошадь.
Она отмахнулась.
– Я говорю, это ты сам выбрал такую?
– Не нравится?
– Что ты, просто чудо!
– Да, – согласился Олег, – я такой.
– Вообще-то, – уточнила она, – я говорила про лошадку, но и ты, ладно уж, тоже чудо. Хоть и не такое.
– Всякий человек, – изрек он невозмутимо, – чудо. И других чудес ему не надо.
Феофил помог оседлать лошадку для женщины, на Олега посматривал тревожно, наконец спросил шепотом:
– А что значит, что бабы снова начнут готовить… по-разному?
– То и значит, – ответил Олег.
– Ну что, что?