– Вот что, – резко сказала Ребекка, – поскольку вам придется у нас бывать под видом моей закадычной подруги, предлагаю сразу перейти на «ты». Согласна?
– Хорошо, – начала я, и тут раздался оглушительный треск, вопль и лихорадочный лай собак.
Не говоря ни слова, я рванулась в гостиную, Ребекка за мной. Первое, что мы увидели, влетев в комнату: две ноги в сандалиях, свисавшие с потолка.
– Говорила же! – в сердцах воскликнула я. – Потолок дряхлый, осторожно! Ты кто?
– Кирюшка, – донеся глухой голос, – Лампа, вынь меня.
– Вылезай сам!
– Не получается.
– Упрись руками и аккуратно подтянись.
– Не могу.
– Почему?
– Застрял, лучше тащи за ноги.
Я ухватила мальчишку за щиколотки и дернула.
– Ой, ой, ой, – застонал тот, – тише, живот режет, доска колючая!
Я попыталась осторожненько освободить пленника, но тело не двигалось.
– Лиза, Костя, потяните его вверх.
– Ой, ой! – вновь издал вопль Кирюшка. – Ой, больно!
– Не идет! – крикнула Лизавета. – Сидит прочно, чего теперь делать?
Внезапно Ребекка рассмеялась:
– Ой, первый раз такое вижу, ну умора. А ты попробуй руками по доскам поколотить, если они гнилые, то еще кусок отвалится, и отверстие расширится, живо освободишься.
Послышался стук, потом голос Кости:
– Давай помогу!
В ту же секунду вновь раздался треск, из потолка посыпался мусор, и Кирюшка с оглушительным воплем рухнул вниз. Мы даже не успели испугаться. Прямо под дырой в потолке в гостиной стоял обеденный стол, а в центре его, на белой скатерти – я очень люблю, когда столешница закрыта ослепительно белым, крахмальным полотном, – находилось большое блюдо с клубникой, засыпанной сахаром. Именно в него и угодил Кирюшка. Даже если бы он захотел выполнить подобный трюк нарочно, небось не попал бы в блюдо… Но сегодня моим скатертям не везло. Сначала на веранде пролился кофе, а теперь… Красные липкие брызги взлетели фонтаном вверх, Кирюшка обалдело крутил головой, я разинула рот, а Ребекка произнесла:
– О, вот это…
Никогда бы не подумала, что эта дама знает такие слова!
В зияющей дыре потолка виднелись лица Лизы и Кости.
– Ну как, порядок?! – завопил Костя.
Я хмыкнула. Такой вопрос часто задают в американских фильмах. К главному герою, только что выпавшему из горящего поезда, подлетает полицейский и заботливо осведомляется:
– Эй, приятель, все о`кей?
Глупее фразы и не придумать. Конечно, о`кей! Только надо выковырнуть пару пуль из головы, залечить ожоги и вправить сломанную шею.
Но Кирюша жалобно ответил:
– Нормалек, ребята, только…
Но он не успел докончить фразу, раздался визг, и сверху рухнул какой-то мешок.
…– выпалила Ребекка.
– Блин! – завопила Лиза. – Муля, кретинка, эй, Костя, держи Аду, гони их всех вон!
Я перевела дух и глянула на стол. У Кирюшки на руках очумело вертела башкой мопсиха. Очевидно, собачка кинулась спасать своего хозяина.
– Так, – обозлилась я вконец, – предупреждала же, пол на чердаке хилый, ничего не затаскивайте. А вы! Еще и псов на чердак загнали. Да одна Рейчел восемьдесят килограмм весит! Удивительно еще, что весь потолок не обрушился!
– Вылезай из клубники, – приказала Ребекка, – да иди мыться, а то ты похож на миску из-под сокодавки.
– Ладно, – пробормотал Кирюша и вежливо сказал: – Здрасьте, тетя Алина.
– Это ты мне? – удивилась гостья. – Извини, дружочек, ты перепутал, впрочем, давай знакомиться: Ребекка, для хороших друзей Бекки, можно без тети. Честно говоря, меня жутко раздражает, когда молодые люди твоего возраста начинают «тетенькать».
Кирюшка начал сползать со стола.
– Погоди, – медленно сказала я, – где ты видел раньше Ребекку?
– Эх, – горестно сказал Кирилл, – пропала любименькая футболочка! Как где? У метро «Динамо». Сама же меня отправила к тете Алине за дурацким конвертом!
– Это она?
– Конечно, но, если ей хочется, могу называть ее Бекки, мне совершенно все равно, – бубнил Кирюшка, стаскивая измазанную майку.
Я уставилась на Ребекку, та на меня.
– Ничего не понимаю, – пробормотала она, – какая Алина, какое «Динамо»? Да я давным-давно метро не пользуюсь, езжу на автомобиле.
– У тебя есть коричневая индийская юбка из марлевки?
Бекки спросила:
– Какая?
Я пошла в свою комнату и вытащила юбку.
– Вот.
– Есть, – пожала плечами Ребекка, – между нами говоря, отвратительно дешевая тряпка, но в жару просто спасение.
– А желтая кофта?
Бекки нахмурилась:
– Штук шесть или семь, я люблю этот цвет. Но вообще, желтое – это звучит так обтекаемо, нельзя ли уточнить…
Я распахнула гардероб и велела:
– Давай, Кирилл, покажи, какая рубашка была на Алине?
Мальчик начал передвигать вешалки:
– Тут такой нет.
– Нас интересует не фасон, а цвет!
Кирюшка еще раз подвигал «плечики».
– Вот, точь-в-точь, но пуговиц не было и на груди надпись по-английски.
Ребекка вздохнула:
– Какой же это желтый, это самый настоящий оранжевый.
– Подумаешь, – фыркнул мальчишка, – ведь не зеленый же! А так один шут, желтый или оранжевый.
– Одевайся, – предложила я Ребекке, протягивая юбку и рубашку.
– Зачем?
– Давай, давай.
Бекки моментально сбросила светлые брюки и розовенькую маечку. Белье у нее оказалось первосортное и страшно дорогое, а фигура изумительная, без всяких складок, валиков жира и отвислой груди. Да, с таким телом и я бы моментально обнажилась в любой компании. Впрочем, Ребекка актриса, а они привыкли переодеваться на глазах у посторонних.