Послышался шорох, потом на террасу вплыл невероятно огромный веник из кроваво-красных роз.
– Вот, – довольно произнес Игорь Серафимович, – бери, здесь ровно сто штук!
Неожиданно из моего рта вырвалось:
– Мне еще никто никогда не дарил такое количество цветов.
– Давай вазы, – велел Гарик.
– У меня только одна, – пролепетала я, показывая на керамическую бутылку.
– Роман, – приказал хозяин, – действуй.
Парень осторожно положил охапку на обеденный стол и вышел. Леонид спокойно сел на стул.
– Пойду цветы пока в ванную положу.
– Леня, отнеси.
Парень подхватил вязанку роз и молча удалился. Может, парни глухонемые? Честно говоря, за все время я слышала их голоса всего один раз.
– Приехал просить у тебя прощение за вчерашнее, – улыбнулся Гарик, – согласен, я мужлан, но если что-то не получается, как мне хочется, то я горы сворочу, а своего добьюсь. Можешь сколько угодно злиться, ты все равно станешь моей женой.
Я пожала плечами. Бог мой, сколько несчастных баб, желая заполучить супруга, делают неимоверные усилия. Бегают в косметические клиники и тренажерные залы, покупают сверхмодные шмотки, красят волосы в жуткие цвета, но ничего не получается. Столь желанные особи мужского пола совершенно не обращают на них внимания. А почему? Да все очень просто, мужчины так устроены: то, что падает само в руки, совершенно их не привлекает.
Вот Гарик привык к восторженным женским взглядам, и, естественно, тетка, прогоняющая его из дому, моментально выделилась на обычном фоне. Так что я избрала самую верную тактику, чтобы стать женой «нефтяной трубы». Но самое интересное в этой истории то, что на самом деле я хочу избавиться от Игоря Серафимовича, он мне совсем не нужен со своими миллионами, «Мерседесом» и золотыми часами. Хватит, я уже была один раз супругой бизнесмена.
Вдруг за окнами грянула музыка и несколько хрипловатых голосов загундосили:
Вы помните, вы все, конечно, помните.
Как я стоял, приблизившись к стене.
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое в лицо бросали мне.
– Хорошую песню подобрали, – хмыкнул Гарик.
Я выглянула в окно. На площадке перед гаражом стояли четыре парня. Два с гитарами, один возле ударной установки и один за синтезатором.
Пели гитаристы, кстати, весьма неплохо, высокими, резкими, как у кастратов, голосами. Подобный тембр у мужчин редкость. Именно для него гениальный гомосексуалист Чайковский и создал партию Ленского. Всем известно, что «густота» мужского голоса зависит от наличия гормонов. У теноров, как правило, проблемы с потенцией. Кстати, сейчас Ленского поет не лирический, а драматический тенор. Собственно говоря, исполнить арии поэта в оригинальной авторской редакции мог бы, наверное, лишь Курмангалиев, все остальные берут ниже.
– Можно мы зайдем?! – заорал Кирюшка.
Не дождавшись ответа, они все влетели в дом.
– Лампа, – приседая от восторга, восклицала Лизавета, – Лампушечка, ты хоть знаешь, кто это?
– Нет.
– Группа «Бильбо», – хором ответили Кирюшка и Костя, – они на втором месте после Земфиры!
– Бильжо? – в растерянности переспросила я. – Никогда не слышала.
– Эй, парни, – заорал Гарик, свисая из окна, – давай громче, вас не слышно!
Мальчишки заверещали, словно мартовские коты, которым прищемили хвосты. Искренне надеюсь, что все рассказы про тот свет неправда, потому что иначе у бедного Сергея Есенина, стихи которого сейчас мучила группа, может произойти разрыв какой-нибудь «энергетический сущности».
– Не Бильжо, а Бильбо, – поправила Лизавета, – Бильжо – это тот дяденька с ключом от сумасшедшего дома, который в программе Шендеровича «Итого» изображает психиатра. Ну тот, который говорит: «Когда я служил в маленькой сельской больнице…»
– Классная программа, – заржал Гарик, – всегда смотрю ее, Амба-ТВ еще есть.
– Нет, «33 квадратных места» лучше, – возразила Лизавета.
– Ой, Танюлька с сыночком, прикольная парочка, – развеселился Гарик, – обхохочешься!
– Джентльмен-шоу… – начал Костя.
– Фу, – сказали Гарик и Кирюшка хором, – это для кретинов!
Выяснив, что у них абсолютно одинаковые взгляды на сатиру и юмор, дети и Игорь Серафимович плюхнулись за стол и выжидательно глянули на меня.
За окном выла группа «Бильбо». Теперь ее участники перекинулись на современных авторов.
– Вы чего-то хотите? – спросила я. – Если нет, то пойду прилягу, устала очень!
– Поужинать бы, – вздохнул Кирюшка и глянул на Гарика.
Тот засмеялся:
– Не, побоялся икру везти. Вчера на мойку въехал весь в икре и семге, так знаешь, как на меня смотрели? Кто-то даже сфотографировал.
– У нас сосиски, – каменным голосом объявила я, – с вермишелью «Макфа».
– Тащи! – распорядился Гарик.
– Их варить надо!
– А мы не торопимся!
Я набила кастрюлю сосисками и тупо уставилась в окно. «Бильбо» старательно выводила:
А у тебя
И у меня
Дорога одна…
– Эй, мальчики, – крикнула я, – сосиски будете?!
– Вы нам? – поинтересовался гитарист. – Будем, с огромным удовольствием.
Скоро все расселись за большим столом и начали вытаскивать из кастрюли розовые, исходящие паром сосиски.
– Эх, горчички охота, – пробубнил Гарик, – нету у тебя?
Я хотела было пойти на кухню за «Малютой Скуратовым», но остановилась. Ну уж нет, Володе Костину не дала горчицы и этим не предложу.
Но никто особо не стал переживать из-за отсутствия специй. Вермишель и сосиски исчезли в мгновение ока, потом выпили по две чашки чая с булочками.
– Дядя Игорь, – спросила Лизавета,
– а «Бильбо» еще петь будет?
– Они ваши до полуночи, – ответил Гарик.